• Соль

• Черный перец

• 100 граммов сливочного масла

0,5 стакана сливок

• 50 мл портвейна Old Invalid

• Щепотку тертого мускатного ореха

• Топленое масло для запечатывания

Что делать

1. Печень промыть холодной водой и очистить от жилок. Печень с зеленым мешочком или такого же цвета пятном выбросить, она испортит весь вкус. Переложить в миску, залить молоком и оставить на час.

2. Выложить на сковороду гусиный жир, растопить его. Добавить последовательно нарубленный чеснок, лук, нарезанный кольцами, натертую на терке морковь. Пассеровать до полуготовности.

3. Отжатую печень промыть еще раз под проточной водой и выложить в сковороду к овощам. Накрыть крышкой и жарить 2-3 минуты. Потом аккуратно перевернуть и жарить еще 2 минуты. Добавить соль и черный перец. Снять с огня, немного остудить и переложить в блендер.

4. Туда же поместить нарезанное кубиками сливочное масло комнатной температуры. Взбить. Добавить мускатный орех, немного сливок и портвейн. Взбить еще раз до однородной массы. С помощью оставшейся части сливок добиться шелковистой структуры.

5. Предложить массу в огнеупорные банки для запекания, не допуская воздушных пузырей. Запечатать топленым маслом и поставить на 20 минут в духовку на противне, заполненным водой так, чтобы банки находились наполовину в воде.

6. Вынуть банки, остудить. Подавать с подсушенным багетом и черносмородиновым желе.

Заседание кавказского отделения «Русского географического общества», которое Георгий Глахович Бурдули приютил в своем «Гранд-отеле», закончилось скандалом, вызванным новостями из Петербурга. Учительница Владикавказского лицея Мария Преображенская, первая русская женщина, поднявшаяся на Казбек, прямо на заседании устроила настоящую истерику, обвинив Башира Талгата в подстрекательстве к народным волнениям, из-за которых у нее сорвалась очередная экспедиция к Девдоракскому леднику, где планировалось установить метеорологическую будку. Талгат поднял ее слова на смех, заявив: «Женщине надобно думать о семье, а не о градусниках на Кавказе. Об этом позаботятся мужчины». Для Марии эта тема была особенно болезненная, поэтому любое упоминание о ее неудавшейся семейной жизни, от которой она сбежала из Петербурга сюда, во Владикавказ, мгновенно выбивала у нее почву из-под ног. Она бросила в сторону Георгия взгляд, словно прося его о помощи. Но, так как Георгий не был членом общества, а лишь сдавал им одно из помещений своей гостиницы, вступиться за женщину он не мог по регламенту. Да и защищать незамужнюю женщину ему, образцовому семьянину, отцу двух милых девочек, было совсем уж вызывающе. И так многие знакомые подозревали, что их дружба с Преображенской не ограничивалась привязанностью обоих к кавказским горам.

Вообще, последнее время дела у Бурдули шли не лучшим образом. Открытое на волне успеха второе здание «Гранд-отеля» не пользовалось популярностью. Георгий рассчитывал, что сможет без труда справиться с займом, взятым под залог основного здания. Пятьдесят новых меблированных комнат планировалось сдавать по цене от рубля до шести. Георгий гордился новым рестораном с бильярдом и отдельными кабинетами. Ванны с лечебной водой были сделаны по полному подобию швейцарских отелей.

Благодаря Преображенской Георгий смог организовать единственные в городе официальные экскурсии на Казбек и к участкам военно-грузинской дороги. А неделю назад от основного здания на регулярной основе стали ходить автомобили Французского автомобильного общества в Тифлис. По всем параметрам «Гранд-отель» выходил на недосягаемую высоту не только во Владикавказе, но и по всему Закавказью.

Но тревожные новости с фронтов, беспорядки в Петербурге и нервозная обстановка в городе грозили большими неприятностями. Ходили устойчивые слухи о том, что со дня на день город будет захвачен войсками генерала Деникина. Банки и общества кредитов и ссуд требовали вернуть деньги досрочно, руководствуясь какими-то пунктами в договорах. Всей бумажной волокитой занимался партнер Георгия, он же убеждал, что сможет решить все проблемы с возвратом денег. Георгию пришлось отменить давно планируемую поездку в Женеву, где он надеялся показать местным эскулапам свою старшую дочь Лали. Ее кашель беспокоил жену, но, будучи воспитанной в настоящем мтиульском роде, она никогда не просила у мужа помощи, лишь поглядывая на него полными слез глазами в моменты приступов кашля.

Зато Кетеван, его младшая, за свои семь лет, в отличии от старшей сестры, не болела ни разу. И вообще, Георгию казалось, что Кетеван должная была родиться мальчишкой – озорная, веселая и неунывающая, она доставляла отцу только радость.

Воспользовавшись возникшим на заседании шумом и неразберихой, Георгий вышел из зала. Пройдя по подземному ходу в основное здание, он вошел в пустой ресторан. Этот тоннель между двумя зданиями, проложенный прямо под Александринским проспектом, был предметом особой гордости Бурдули, который и поссорил его с партнером, Феликсом Дубовником, польским евреем, приехавшим во Владикавказ в 1910 году и втравившим его в отельную авантюру. Феликс считал расходы на переход излишними, но Георгий не стал слушать компаньона и воссоздал точную копию тоннеля швейцарского отеля в Вальце. Из-за чего расходы на строительство второго здания возросли втрое.

– Чего изволите-с, Георгий Глахович? – Официант главного ресторана с готовностью подскочил к хозяину.

– Вина принеси. Кахетинского. И фыджин, и уалибах. – К вину Георгий заказал осетинские пироги. В его ресторане они были лучшими во всем Владикавказе, и даже сам генерал-губернатор почти ежедневно присылал за ними.

– Сию минуту, ваше превосходительство. – Услужливый официант пододвинулся на недопустимую дистанцию. – Феликс Михайлович интересовались.

– Скажи, что я тут буду.

– Будет исполнено.

Разговаривать с компаньоном у Георгия не было никакого желания. Он давно проклинал тот день, когда судьба свела его, князя Мтиулети, с аферистом и картежником. Георгий презирал его, но, повинуясь правилам общества и собственной чести, вынужден был мириться с выходками нечистоплотного и жуликоватого Дубовника.

«Может, отправить Нино с детьми в Швейцарию? – Князь понимал всю сложность исторического момента. – Там и лечение, и образование. Правда, природы там нет да и еда ужасная, но это же не навсегда. Не может же быть, чтобы генерал Деникин не навел порядок на Кавказе». На столе появился кверви с кахетинским вином и осетинский пирог с сыром и картофелем.