В помощника угодило не меньше семи-восьми пуль. Куртка и тельняшка насквозь пропитались кровью, рот с выбитыми зубами был жутко оскален, глаза открыты, по ним ползали какие-то мошки. А ведь рядом мог лежать сам Кулаев. Его передернуло от отвращения, к горлу подступила тошнота. Лихорадочно двигая локтями, орденоносец полез под защиту каменного гребня.

Над головой провыл снаряд, следом другой. Орудие подводной лодки открыло огонь. На склонах усилилась автоматная стрельба. Командир отряда Маркин вел запасную группу, которая застряла в густом стелющемся березняке и с трудом продиралась вниз. Автоматный огонь срезал двоих подводников, посланных капитаном, пулеметчик стрелял куда попало. Сильный встречный огонь заставил уцелевших немецких моряков отступить.

Кого-то догнали и закололи штыком. Пулеметчик, присев за камень, сменил ленту и продолжал вести огонь. Упал еще один десантник, но остановить атаку немцы были уже не в состоянии. Они торопились на пирс под защиту пушек подводной лодки. Добежали немногие. Пирс оказался пуст: стояли тележки с кислородными баллонами, валялся сварочный аппарат, замасленное тряпье, окровавленные бинты. Из группы прикрытия до лодки сумел добраться лишь раненый снайпер.

Пять-шесть уцелевших подводников застыли на пирсе. Они были без оружия. Первым к ним подбежал Фатеев и приказал поднять руки, опасаясь, что кто-то из отчаявшихся моряков может швырнуть гранату. О жестокости и садизме немецких подводников знали все. Вряд ли они рассчитывали на пощаду.

Девятнадцатилетние парни учились в первых же походах у старших камрадов беспощадности к врагам. Бывало, столпившись на верхней палубе (когда не было опасности авианалетов), они спорили, с какой по счету очереди пулеметчик потопит спасательную шлюпку.

– Пулемет перегрелся, — объявлял рыжий командир. — Остальных добивайте сами.

И добивали. Даже с удовольствием. Целясь в головы, которые раскалывались от попаданий разрывных пуль.

– Дайте мне! — кричал вчерашний студент из Берлина.

Стрелковых тренировок с подводниками проводилось немного. Студент бил длинными очередями, ствол подбрасывало вверх, пули летели мимо.

– Не так, — учил его боцман. — Гляди сюда.

Длинноствольный морской «люгер» медленно поднимался, зажатый твердой рукой. Треск выстрела, вспышка. Сдавленный крик и рваное отверстие от разрывной пули на месте глаза. Иногда швыряли гранаты, и тогда, после точного попадания, поверх жилета торчала уже не голова, а позвонки и раздробленные кости. Это не чернуха, а манера культурных немцев.

Не слишком много развлечений в море у подводников. Вот и придумывали кто во что горазд. Поэтому уцелевшие моряки с лодки У-174 так напряженно ожидали своей участи. Десантники мрачно рассматривали подводников, пальцы лежали на спусковых крючках автоматов. А у немецких моряков проносились мысли одна тоскливее другой. Хорошо, если просто расстреляют, а не станут вязать парами и бросать в воду. Смерть у этих парочек долгая и мучительная. Они барахтаются, глотают соленую воду и, обессилев, медленно тонут, делая последние попытки вынырнуть.

Русский офицер не допустит самосуда. Он не такой, как их бездушный рыжий капитан-подводник, бросивший своих подчиненных на произвол судьбы. Они ошибались. Вадим Аркадьевич Кулаев, одуревший от страха, водки, многочисленных смертей, бежал, размахивая небольшим пистолетом.

– Сволочи фашистские!

Он успел выстрелить несколько раз подряд, прежде чем Слава Фатеев выбил у него из рук оружие. У Кулаева был «вальтер» калибра 7,65 миллиметров, оружие маломощное. Его носят немецкие штабники и женщины-военнослужащие. Для боя этот пистолет мало пригоден. Поэтому, стреляя в упор, он успел тяжело ранить лишь одного пленного. Будь у Кулаева ТТ или «парабеллум», жертв было бы больше.

Славка оттащил старшего лейтенанта за шиворот, а подоспевший Маркин заорал:

– Пошел вон! Под трибунал отдам. Рябков, окажи помощь фрицу.

– Упустили подлодку, — кричал Кулаев, которого уводили под руки двое десантников. — Спецназ хренов!

С другой стороны горы ахнул взрыв, за ним второй. Там находилась «Касатка», последняя преграда на пути немецких подводников.

Все время, пока на внутренних склонах Чертовой горы шла стрельба, экипаж «Касатки» (12 человек) и саперное отделение лейтенанта Кости Веселкова в количестве восьми человек напряженно ожидали развязки. Если подводная лодка прорвется, то шансов догнать ее не будет, скорость субмарины составляет не менее одиннадцати узлов, в то время как «Касатка» едва развивает семь. Все должно было решиться в заливе среди мрачных сырых скал.

Двигатель «Касатки» работал на малых оборотах, у руля стоял капитан Ефрем Васильевич Будько. У пушки и пулемета застыли расчеты. Костя Веселков и его саперы готовы были в любой момент сбросить обе глубинные бомбы, а затем пакеты с взрывчаткой.

Вскоре всплыла подводная мина, за ней вторая и третья. Напряжение усилилось. Все понимали, что, обрезая тросы, которыми мины крепились к тяжелым якорям, водолазы расчищают проход для субмарины. Два металлических шара покачивались на поверхности, зловеще отблескивая рожками-взрывателями, третью гнало волнами на скалы.

Мощный взрыв поднял фонтан воды, брызнули куски камней, а один из уступов рухнул в море. Взрывная волна повалила «Касатку» на левый борт, устойчивое суденышко снова встало на киль. Матросу, упавшему за борт, бросили спасательный круг. Второму номеру пулеметного расчета помочь уже было нельзя, камень разбил ему голову, еще один обломок скалы проломил борт в верхней части. Волны захлестывали сторожевик через дыру диаметром около метра.

Моряки на «Касатке» знали свое дело. Пулеметчика мгновенно заменили, тело погибшего отнесли в сторону, на пробоину накладывали пластырь. «Неизвестно, что натворит вторая мина, если ее тоже бросит волнами на скалы», — думал Веселков. Но уйти на безопасное расстояние капитан сторожевика не рискнул — могли упустить подводную лодку.

– Лопнул маслопровод, — доложили из машинного отделения. — Ведем ремонт.

– Вас понял, — отозвался в переговорную трубу Будько, уловивший запах горелого масла. — Шевелитесь, скоро пожалуют гости.

Внизу, в машинном отделении, механики лихорадочно исправляли повреждения. Обоих во время взрыва контузило и сбило с ног. Они работали, не обращая внимания на раны, полученные при падении, спасая экипаж и самих себя.

На подводной лодке дела обстояли не лучше. Не на полную мощность работал электродвигатель, в нескольких местах тонкими струйками пробивалась вода. И все же субмарина выбиралась из ловушки, осторожно обходя оставшиеся мины. Подводное течение прижало лодку к натянутому тросу, металлический шар покачивался в трех метрах над рубкой. Вся команда слышала зловещий скрип металлического троса. Если он зацепится за любой выступ, то мину подтянет к рубке, а взрыватели сработают даже при легком толчке.

– Малый ход. Самый малый…