Амазонка Жюльетт, она же, среди своих, Жулька, безмятежно возлежала на этом же диванчике, положив голову на колени Лаврику, на сей раз она щеголяла не в форме, а в коротком алом платьице. «Панкратова на них нет», — подумал Мазур лениво.

Лаврик убрал пальцы с жалобно блямкнувших струн и уставился на Мазура со вполне предсказуемым удивлением.

— Ну, чего вылупился? — спросил Мазур по-русски. — Почетного легиона не видел?

— Аб-балдеть… — покрутил головой Лаврик. — Кажется, чего-то удостоен, награжден и назван молодцом… За вчерашний подвиг?

— А то, — сказал Мазур. — Отписываться тебе придется…

— Да знаю.

Жюльетт, лениво перекатив голову, протянула:

— Ребята, это невежливо: разговаривать при девушке на языке, которого она не понимает… Или тут военные тайны?

— Они самые, — сказал Мазур. — Вы же сами на службе, мадемуазель Жюльетт, должны понимать…

— Ну, тогда ладно, — сказала она так же лениво. — Выпьете потом с нами, Сирил? Правда, Констан — настоящий шансонье? Он мне только что объяснил, что поет сейчас старинную любовную балладу.

— Констан у нас — кладезь талантов… — проворчал Мазур. — Можно вас на минуту, шансонье?

Плотно прикрыв за собой дверь кабинета, Мазур помолчал, выразительно глядя на Лаврика. Тот сказал преспокойно:

— Валяй. «Жучков» я сегодня поискал. Опять нашелся один. Лягушатники шкодят, конечно — кто бы у Папы в охранке русский язык знал… Чисто.

— Нужно отправить срочный запрос, — сказал Мазур. — Папа собрался послать группу через границу, чтобы приперли оттуда сувенир в виде Мукузели. Предлагает соучаствовать. Потому что туда идет Натали и мне ее охранять…

— Так… — сказал Лаврик. — Интересные дела… Не надо никакого запроса. Благословляю. Если честью просят, надо сделать людям приятное, они тебе вон какую блямбу повесили…

— Уверен? — спросил Мазур. — Хватит твоей компетенции?

Лаврик прищурился:

— Абсолютно уверен. Потому что, скажу тебе по секрету, Папа делает работу за нас. Когда они собираются?

— Где-то через сутки, я так понял.

— Вот и прекрасно. Нас планировали бросить на это дело где-то через неделю. Потому что этого виртуоза эфира и в самом деле пора призвать к порядку… и допросить хорошенько. Так что можешь отправляться… Это у тебя, как я понимаю, цидулька на орден? Вот и запакуй ее вместе с орденом, а также свои железки и все, кроме бритвенных принадлежностей и шмоток. Потом отвезем в посольство.

— А на фига?

— Товарищ Панкратов в приказотворчество ударился, — сказал Лаврик с усмешкой. — Велено оставить при себе только бритвенные принадлежности и одежду, а все прочее сдать на хранение в посольство. Журавель домино пакует, матерясь — там же на коробке написано по-русски, где произведено. Пара книжек у ребят была, транзистор отечественный, еще всякие мелочи. Все велено — на хранение в посольство. Конспирации для. Это приказ номер один. А есть еще и номер два — находясь вне жилых помещений, по-русски меж собой не общаться, да и в помещениях воздерживаться по мере возможности. Что смотришь? Я вполне серьезно.

— Он что, с пальмы упал, головушкой стукнулся?

— Да нет, — сказал Лаврик философски. — Он функционирует. В рамках политического руководства… Нужно же ему хоть парочку приказов отдать и отчитаться об отдаче таковых? Иначе несолидно получится: никаких недостатков не вскрыл, никаких указаний не отдал…

Свое мнение о товарище Панкратове Мазур выразил кратко и энергично.

— Удивительно точное определение, — сказал Лаврик. — Но что ты тут поделаешь, если его руководящие указания следует выполнять, в том случае, конечно, когда они не касаются чисто наших дел… Он, зараза, на мою гитару покушался, но я с честными глазами отрапортовал, что она здесь куплена, благо на ней никаких ярлыков нет. Ничего, вот явится он сюда на прием… Я уже с Жулькой поговорил, чтобы подыскала кандидатку… Такую, от которой не вывернется. Будет компра, точно тебе говорю…

…Иные вещи в Африке проделывают прямо-таки с детской непосредственностью.

Как и следовало ожидать, Мазур не заметил, когда именно два легких «Алуэтта» пересекли границу на бреющем полете, — разве что пилот обернулся к ним и черкнул указательным пальцем в воздухе горизонтальную черту. Если не предупредить, ни за что не догадаешься. Как простирались внизу дикие джунгли, сплошной ковер зеленых крон, так и простираются себе преспокойненько уже на суверенной территории северного соседа. А вскоре (вертолеты к тому времени поднялись повыше, чтобы лучше ориентироваться) показалась впереди самая подходящая для посадки проплешина в «зеленом море тайги», овальная поляна, кое-где виднелись полусгнившие стволы рухнувших деревьев. Там они благополучно и высадились, не заморачиваясь визами в паспортах. Спугнули стайку мелких обезьян, с верещанием унесшихся в чащобу, — но эти настучать в полицию безусловно не могли, так что их не следовало принимать в расчет.

И примерно через три четверти часа Мазур, укрывшись за сыроватым на ощупь стволом какого-то здешнего дерева, разглядывал в бинокль окраину городка, как и все остальные. Они расположились на возвышенности, а городок лежал в низине, так что оказался как на ладони. Классический, можно сказать, захолустный городишко: некоторое количество обветшавших и облупившихся домов, построенных еще в колониальные времена для собственных колонизаторских нужд, гораздо больше строений более современной постройки — причудливо слепленных из того, что оказалось под рукой, крытых, чем удалось раздобыть. На окраинах кое-где — классические деревенские хижины, длинные грядки, невозбранно шляются куры, худые козы и недокормленные собаки. Праздношатающихся не заметно…

А вот и объект… Небольшого двухэтажный домишко с обветшавшей крышей и кирпичными стенами, с которых давным-давно осыпалась штукатурка. Рядом — коряво, но надежно сколоченная вышка высотой метров в десять, увенчанная несложной антенной с горизонтальной перекладиной с короткими вертикальными поперечинами. Домишко стоял последним, за ним начиналась заросшая травой равнина, примыкавшая к опушке джунглей. Видимо, в свое время у беглого Мукузели хватило денег исключительно на то, чтобы приобрести недвижимость даже не в здешнем центре, а на здешней околице. Антенна немудреная — как, надо полагать, и сама радиостанция — но передачи полностью накрывают территорию покинутой родины, а больше ничего изгнаннику и не нужно… Некоторым очень мало надо для счастья, интеллигент — он и в Африке интеллигент?

Мазур быстро оглянулся вправо-влево. Придраться, на его взгляд, оказалось не к чему: все остальные, включая Принцессу, укрывались за деревьями и густыми пучками свисавших кое-где до самой земли лиан — и чернокожий лейтенант Морис со своими четырьмя, и Леон с четырьмя своими ореликами. Во время километрового почти перехода от места высадки к опушке Мазур убедился, что не только белые наемники, но и черная крылатая пехота — в джунглях не новички, передвигаются умело, ушки на макушке. Да и Принцесса, вопреки его опасениям, ничуть не напоминала впервые попавшую в дикие заросли городскую барышню. Папа не соврал, был у нее опыт охотничьих странствий по джунглям. Амазоночка, ага — как и все остальные, в камуфляже, с кобурой и ножиком на поясе, с автоматом на плече, в высоких армейских ботинках, отлично защищавших от змеиных укусов. Она не рисовалась и не выпендривалась, это Мазуру понравилось — ну, ничего удивительного, она как-никак дома…