полноправными членами своих Родов, а черная волшба не была запрещена законом…

Старик замолкает, явно что-то недоговаривая, а я едва не проглатываю язык от удивления: вместо набившей оскомину легенды о предавших Свет и переметнувшихся во Тьму аристо, он сообщает что-то, похожее на правду!

— А из какого Великого Рода вышел Иван Темный? — спрашиваю я, ступая на тонкий лед, под которым уходит в смертельно опасную бездну запрещенная законом ересь.

Никифор Григорьевич медлит с ответом. Он пристально на меня смотрит, беззвучно шевелит губами и хмурится, взвешивая последствия возможной откровенности. Распространение ереси в Российской Империи карается смертью.

— Из нашего, — быстро произносит он, будто бросившись в холодный омут. — Больше всего Темных всегда рождалось среди Фиолетовых…

Вот это поворот! В Род Шувалова стоило вступить уже только ради обретения этого знания!

— А меньше всего — среди Красных? — высказываю очевидную догадку я.

— Именно так, юноша! — старик удовлетворенно кивает.

— Значит, со Светлыми все наоборот: больше всего их рождается среди Красных?

— Позвольте полюбопытствовать, уважаемый Александр Игоревич: откуда у такого, гм, симпатичного юноши возник интерес к краеугольным вопросам мироздания? — Никифор Григорьевич бросает на меня пристальный, изучающий взгляд.

— Вы хотите сказать, «легкомысленного юноши»? — уточняю я подчеркнуто язвительным тоном. — Вы считаете, что моя внешность больше располагает к забавам с прекрасным полом и поединкам на дуэлях, нежели к изучению наук?

— Устами красавцев и младенцев обычно глаголет истина! — парирует старик и лукаво улыбается в седую бороду.

— Намек на то, что уровень моего интеллектуального развития чуть выше младенческого⁈ — подыгрываю я старику и получаю в награду полный иронии взгляд.

— Скорее удивляюсь тому, что вы исключение из правил, но давайте вернемся к седой древности! — Никифор Григорьевич дипломатично возвращает разговор к главной теме. — Больше всего Светлых рождалось тоже в роду Фиолетовых.

— Но почему⁈ — искренне удивляюсь я. — Это нелогично — меня всегда учили, что Свет и Тьма стоят на разных полюсах⁈

— Никто не знает, — старик пожимает плечами и щурит глаза. — Возможно, природная любознательность сподвигнет вас на поиски истины⁈

— А можно ли определить цвет одаренного до инициации? — спрашиваю я, впрочем, зная ответ наверняка.

— Ночью все кошки серы! — усмехается старик. — Этому вас тоже должны были учить. Цвет проявляется только после возникновения устойчивой связи души аристо, Осколка и Родового Кристалла…

— Мои глаза фиолетовые с рождения…

— Это не дает стопроцентной гарантии наличия способностей к владению Фиолетовой магией, — недовольно перебивает меня старик, — лишь свидетельствует о принадлежности к Великому Роду Шуваловых. Тонкости наследования Дара вам лучше обсудить с Игорем Всеволодовичем, я всего лишь скромный Хранитель.

— Тогда позвольте вопрос на историческую тему⁈ — прошу я и задаю его, дождавшись одобрительного кивка. — Какой процент темных и светлых магов родился в Великом Роду Шуваловых, скажем, за последние двести лет?

— Около половины всех аристо в нашем Роду были Темными или Светлыми, — хмуро отвечает старик после длинной паузы. — За сим я вынужден нашу полемику прекратить— мне необходимо уточнить у Великого Князя пределы дозволенного в разглашении вам информации, закрытой по соображениям безопасности Рода и Империи!

— Великий Князь дает разрешение на передачу оному молодому человеку любых сведений, касающихся происхождения, истории и способностей представителей нашего Рода! — громко заявляет появившийся в дверях гостиной Игорь Всеволодович Шувалов. — Если парень окажется Темным или Светлым, то унесет наши тайны в могилу, а если — Фиолетовым, то будет хранить их как зеницу ока!

Великий Князь широко и открыто улыбается, а меня от его откровенности слегка коробит. Старик говорит обо мне, как о вещи, которую можно либо использовать на благо Рода, либо выбросить за ненадобностью! Вероятность оказаться Фиолетовым и не быть убитым в момент Инициации — около пятидесяти процентов! Я настолько поражен озвученной цифрой, что не сразу возвращаюсь в окружающую меня действительность.

— Приветствую вас, господа! — будто спохватившись, быстро произносит Шувалов и едва заметно склоняет голову. — Приветствую и предлагаю перенести наше занятие в практическую плоскость, проследовав к Родовому Кристаллу!

— Вы думаете, Александр Игоревич готов? — вопрошает Хранитель с явным сомнением в голосе.

— А ежели и нет — чем мы рискуем⁈ — на губах Великого Князя расцветает лукавая улыбка и он мне подмигивает. — Фиолетовым больше, фиолетовым меньше — нам не привыкать!

Шувалов разворачивается и решительно направляется прочь. Мы встаем из-за стола и следуем за ним. На ходу я ловлю успокаивающий взгляд Хранителя, но обуревающее меня волнение не исчезает, а лишь усиливается.

Уже через несколько минут я не только увижу Кристалл Великого Рода, но и почувствую его мощь. Это, конечно, не Инициация, скорее, лишь проба пера, эдакая репетиция, но древние легенды говорят, что у редких одаренных аристо инициация начиналась спонтанно, у некоторых в детском возрасте.

Самый яркий пример — Петр Великий, перед которым еще в юности, после его первого контакта с Родовым Кристаллом преклонили колени не только все аристо Российской Империи, но и правящий тогда Император. Со мной такого наверняка не произойдет, но чем Разделенный не шутит…

Под взглядами запечатленных на огромных полотнах великих предков мы проходим уже знакомым коридором и оказываемся в лифтовом холле. Всякий раз следуя мимо помпезных портретов, я гадаю — кто же из них был моим родителем?

Охрана почтительно расступается, и мы заходим в кабину лифта. Великий Князь снимает с пояса ключ, вставляет его в неприметное гнездо под кнопками и поворачивает. Глаза Шувалова вспыхивают, стенки окрашиваются в фиолетовый цвет, и лифт начинает плавный подъем.

— Может, все же рано еще? — спрашивает Хранитель, бросив на меня короткий выразительный взгляд.

— А что изменится за пару недель? — отвечает Шувалов вопросом на вопрос. — Времени у нас в обрез, а чем раньше парень обретет Дар, тем больше шансов у него выжить!

— Я вам не мешаю? — вопрошаю стариков и попеременно гляжу то на одного, то на другого.

— Нет! — одновременно отвечают они без тени улыбки на морщинистых лицах.

— Тебя смущает наша откровенность? — спрашивает Великий Князь, удивленно вскинув правую бровь.

— Скорее, ваш неприкрытый цинизм!

— И это мне заявляет восемнадцатилетний циник, подобного которому я не встречал за всю свою долгую жизнь⁈ — Шувалов заразительно смеется, и его радужки разгораются ярче.

Лифт останавливается, фиолетовое свечение в глазах