в мои обязанности не входит надзор за вашим моральным обликом. Меня интересует в первую очередь безопасность Рода, а во вторую — ваша. Именно в такой последовательности! Посему прошу исполнять все распоряжения господина Шувалова и мои, касающиеся сохранности вашего драгоценного седалища, безукоснительно! Во избежание, так сказать, ненужных эксцессов!

— Буду стараться! — обещаю со всей искренностью, на которую способен, хотя понимаю, что даже эти пустые слова — откровенная ложь.

— Не особо вам верю, но давайте обсудим детали! — на губах Владислава Степановича появляется кривая усмешка и кладет на стол лист бумаги, на котором напечатана небольшая таблица. — Любая отлучка из Высотки возможна только после моего одобрения, либо в сопровождении или по личному распоряжению Главы Рода. Если возжелаете посетить выставку, ресторацию или танцпол, то сообщаете о подобных планах заранее с подробным описанием периода времени, места и предполагаемого состава сопровождающих лиц не позже, чем за двенадцать часов. Заявки на визиты в разного рода дома терпимости даже не подавайте! О намерении наведаться в гости к друзьям или подругам уведомляете за сутки по этой же форме. Я изучаю запрос, и в случае моего одобрения вам выделяется соответствующее обстоятельствам сопровождение.

Смотрю на безопасника, округлив глаза, и не верю собственным ушам. Я попал в золотую клетку, это было очевидно изначально, но неожиданно для меня клетка оказалась тюрьмой строгого режима.

— Заниматься сексом я должен под неусыпным надзором ваших людей или с их непосредственным участием⁈ — спрашиваю я сахарным голосом.

— Понимаю ваш сарказм, но боюсь, что иного способа сохранить вашу жизнь не существует, — отвечает Владислав Степанович, проигнорировав мою колкость и все также пристально глядя в глаза. — Признаться честно, даже озвученные мной меры могут не уберечь вас от смерти…

— Чему вы, безусловно, будете рады⁈ — прерываю безопасника, прикинувшись обиженным и оскорбленным юнцом.

— Александр Игоревич, не ищите во мне врага! — произносит Берестов с нескрываемым раздражением. — Впрочем, друга или поводыря также не ищите! Я обычный сторожевой пес, который отвечает за вашу благородную задницу!

А это уже интересно! Плохо скрываемая классовая ненависть во всей красе или обычная проверка? Если это искренность, то она дорогого стоит, но и пугает безмерно. Глава Службы Безопасности Великого Рода всем своим видом показывает, что устал от аристо, от служения и от ответственности за охраняемых им высокородных персон.

— Позвольте нескромный вопрос? — я развязно растекаюсь в угловатом кресле и вытягиваю ноги, чтобы вызвать более сильное отторжение.

— Валяйте! — кивает Владислав Степанович с недобрым прищуром.

— На чем основано ваше отношение к моей скромной персоне? Вы составили мой психологический портрет, изучили досье или побеседовали со знающими меня людьми?

— Ни то, ни другое, ни третье, — отвечает Берестов с усмешкой и наклоняется через стол ближе ко мне. — Я просто не верю тебе, красавчик! И знаешь, почему?

— Догадываюсь — вы не любите предателей⁈

— Именно! — Владислав Степанович направляет на меня указательный палец. — А таких умных и хитрых, как ты — особенно!

— Спасибо за откровенность! — с горькой усмешкой заявляю в ответ, и Разделенный — свидетель: я ничуть не кривлю душой.

— На этом и порешим! — еще какое-то время безопасник молча меня гипнотизирует, а затем дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется Игорь Всеволодович.

На Шувалове отливающий блеском лиловый костюм, идеально подогнанная по фигуре рубашка с высоким воротником, и зеленый галстук. Он стремительно проходит к своему столу, садится в кресло и кладет на стол тонкую папку из фиолетовой кожи.

— Читай! — коротко бросает он и тянется к бару.

Взгляд старика лучится от гордости, он открывает резную дверцу, достает бутылку коньяка «Шуваловский» и собственноручно разливает его по хрустальным бокалам.

Я открываю папку и вынимаю оттуда покрытый защитной пленкой тонкий лист гербовой бумаги со светящейся голограммой двуглавого орла в центре.

— Жалованная Грамота, — начинаю читать я. — Дана Шувалову Александру Игоревичу в том, что ему жалуется дворянство по праву Крови и членство в Великом Роду…

Поднимаю взгляд на Великого Князя и вижу его торжествующую улыбку. Берестов смотрит на меня так, будто сжевал без сахара половинку лимона.

— Поздравляю, Саша, ты теперь полноправный член Рода! — Игорь Всеволодович поднимает бокал, и мы следуем его примеру. — Не подведи меня!

Мы чокаемся и опорожняем бокалы. Я не желаю разочаровывать старика, и мое лицо практически светится от счастья — спасибо урокам актерского мастерства. Имитировать необходимые эмоции несложно, особенно, если ты уже сыграл множество образов и даже неодушевленных предметов — от таракана до табуретки.

Владислав Степанович не отрывает от меня внимательного взгляда даже в момент, когда опрокидывает коньяк в глотку. Интересно: раскусил он актерскую игру или нет?

Шувалов удовлетворенно крякает, а затем открывает стоящий слева от него сейф. С глухим стуком он выкладывает на стол пистолет, коробку с патронами и ламинированную карточку, украшенную светящейся голограммой двуглавого имперского орла.

— Десятизарядный Геруа, патроны и разрешение на ношение, — сообщает он. — Подарок лично от меня! Рекомендую изучить Дворянский Кодекс в части права и ответственности за использование оружия. Боюсь, что в случае явного нарушения закона тебе не сможет помочь даже сам Император! — Игорь Всеволодович указывает взглядом на висящий над его головой портрет и двигает дары ближе ко мне.

— Благодарю! — коротко отвечаю я и беру в руки отливающий чернью пистолет.

— Это всего лишь символ, — сухо уведомляет меня Берестов. — Как именной дворянский меч пару сотен лет назад. Когда вы обретете всю мощь Дара, огнестрельное оружие станет для вас бесполезной игрушкой.

Хочу язвительно заметить, что знаю обо всем этом ничуть не хуже Берестова, но сдерживаюсь. Сообщая прописные истины, известные каждому чистокровному аристо с пеленок, Глава Службы Безопасности Рода лишний раз напоминает, что я к этим самым аристо не принадлежу.

— Любые почетные регалии предполагают определенные обязанности, в твоем случае не номинальные, а вполне реальные, — Шувалов кивает на кожаную папку, и я достаю из нее пластиковую карточку с неизменным двуглавым орлом и моим полным именем, напечатанным скромным черным шрифтом без вензелей.

Под стилизованным изображением крылатого хищника красуется надпись: «Тайная Канцелярия Российской Империи».

— Теперь ты — внештатный сотрудник! — с пафосом произносит Игорь Всеволодович и снова разливает коньяк по бокалам. — Разумеется, светить этой визиткой на каждом углу не стоит, но в случае серьезных проблем предъявить можно.