Мисси закричала сквозь мешковину: «Нет!»

Она слышала крик в голове, но знала, что кроме неё его не услышал никто. Она предприняла последнюю попытку кричать, но вместо крика начала плакать. Она забила ногами о пол и стены контейнера, но это лишь вызвало резкую боль в лодыжках.

Она слышала шум удаляющихся шагов и легкое поскрипывание снега под ногами агента. Она издала последний гортанный крик. Он был такой сильный, что от него завибрировала голова. Мисси понимала, что и его никто не услышал.

Она плакала, едва не задыхаясь от собственных рыданий, потому что кляп плотно закрывал рот. Когда снова зашумел негромкий мотор дровокола, Мисси свернулась клубком и зашлась рыданиями. Упрямство исчезло без следа. У неё больше не было сил бороться. Она была готова сдаться, и, как ни странно, теперь её ситуация больше не казалась ей такой уж невыносимой.

Макензи сидела в холле уже пять минут, когда ей позвонил Эллингтон. Она села в машину в 12:05. Снег шёл, не переставая. Его объёмы не доходили до масштаба обильного снегопада, но всё же все дворы, что попадались им на пути, были покрыты тонким белым одеялом. Макензи решила, что уже часа через три по дорогам будет ездить довольно проблематично, а значит, им нужно было как можно эффективнее потратить оставшееся время.

Обе их встречи прошли безрезультатно. Макензи рассказала Эллингтону о бывшем сотруднике, которого уволили за собачьи бои, и поделилась мыслями о том, что в окрестностях Бент Крик происходило довольно много всего незаконного, для чего понадобились бы контейнеры для перевозки животных. Эллингтон рассказал о том, как съездил на ферму, но ничего не нашёл, а потом ему позвонили из участка, и он поехал туда, чтобы поговорить с Эрлом Темпером о сосновых рощах, убив на это тридцать минут и не получив из разговора ничего конкретного.

Макензи нахмурилась. Она чувствовала себя муравьём, пытающимся взобраться на гору. Для обоих день выдался сложным, а снег только усугублял ситуацию.

«Хочу с тобой кое-что обсудить», – сказала Макензи, когда они выезжали с парковки у скотобойни.

«Давай, – ответил Эллингтон. – Сейчас я готов выслушать любую теорию».

«Я всё думаю о Долорес Мэннинг. Мне продолжает казаться, что она единственная, кто может нам помочь найти похитителя. Вчера, когда мы с ней говорили, она только что очнулась после жуткого кошмара, а мозг начинает по-другому обрабатывать информацию, если случилась психологическая травма. Ты согласен?»

«Насколько я знаю, да».

«Поэтому я хотела снова с ней встретиться, пока дороги не стали опасными из-за гололёда».

«Прямо сейчас?»

«Да, но я не об этом. Если она до сих пор не всё помнит, я уверена, что где-то в её памяти хранятся важные детали того, что случилось. Если она уже нормально себя чувствует в физическом плане, я думаю, мы можем попробовать заставить её всё вспомнить».

«Как?»

«С помощью гипноза».

Эллингтон посмотрел на неё, и Макензи не сразу поняла значение его взгляда, но когда уголков рта коснулась улыбка, она решила, что он не может понять, шутит она или говорит серьёзно. «А, – сказал он, – ты это серьёзно».

«Да. Я видела, как гипноз подействовал на женщину, пережившую в прошлом насилие, а ещё я читала множественные исследования о его эффективности».

«Я думаю, мы читали с тобой одно и то же, – сказал он. – Просто я не считаю, что эзотерические практики стоят того, чтобы ехать в Сидар-Рапидс в такую дерьмовую погоду…»

«Причём здесь эзотерика? – заспорила Макензи. – Это законный, но недооценённый приём психологического воздействия. А так как всё случилось с Долорес совсем недавно, у нас есть хорошие шансы на то, чтобы получить ответы на наши вопросы».

«Но ты ведь понимаешь, что информация, полученная под гипнозом, не признаётся судом?»

«Я это знаю, – ответила Макензи. – Но мы же сейчас не пытаемся построить дело… Мы пытаемся найти трёх похищенных женщин».

Эллингтон вздохнул и посмотрел на снег за окном: «Это, наверное, более продуктивная трата времени, чем просто сидеть в Бент Крик и ждать, когда насыплет столько снега, что можно будет лепить снеговика. У тебя есть знакомые гипнотизёры?»

«Нет, – ответила она. – Я позвоню в отделение в Омахе и попрошу Торсона и Хейдмана найти кого-нибудь, и желательно, чтобы он жил где-то в окрестностях Де-Мойн или Сидар-Рапидс».

«Надеюсь, снег нам всё не испортит».

Макензи думала о том же самом. Она набрала номер Торсона, когда Эллингтон повернул направо и выехал на заснеженную дорогу. Слушая гудки, она смотрела на падающие белые хлопья и подумала, что они действовали на неё завораживающе. Ирония заключалась в том, что вместо того чтобы радовать, они завораживали и пугали.

***

Агент Торсон перезвонил ей меньше чем через двадцать минут. За это время они с Эллингтоном только выехали из Бент Крик – снег не позволял ехать быстрее.

«Ну что ж, агент Уайт, – сказал Торсон. – Скажу вам одно – вам чертовски повезло».

«В смысле?»

«В Сидар-Рапид есть один лицензированный консультант, который подрабатывает на полставки в местном колледже. Ещё она помогает местным психиатрам, как консультант и иногда как гипнотизёр. Если вы считаете, что это ещё не удача, то добавлю, что её офис находится примерно в четырёх милях от больницы».

«Вы смогли с ней связаться?» – спросила Макензи.

«Да. Мы застали её выходящей с работы. Она хотела уйти пораньше из-за снега, которого, к слову, у нас тут, в Небраске вообще никогда не бывает. Когда мы объяснили ей, что вы от неё хотите, она вызвалась помочь. Она будет ждать вас в приёмной, когда вы доедите до больницы».

«Спасибо, Торсон».

Макензи завершила разговор и выглянула в окно. Дорогу уже расчищали и посыпали солью, но снега на дороге на выезде из Бент Крик всё равно было предостаточно. К счастью, когда Эллингтон повернул на четырёхполосную трассу, ведущую в Сидар-Рапидс, условия немного улучшились. Здесь было больше снегоуборочных машин, и казалось, дорогу посыпали реагентами прошлой ночью, а не во время снегопада, как это делалось в Бент Крик.

Тем не менее, по дороге они проехали две аварии и несколько машин, рассеивающих реагенты. Макензи проверила прогноз погоды на телефоне и увидела, что до окончания снегопада нынешним вечером ожидается толщина снежного покрова примерно в восемь сантиметров.

«И, – вдруг сказал Эллингтон, – ты по-прежнему не хочет говорить о прошлой ночи?»

На самом деле, ей хотелось поговорить, но правда была в том, что это никак не изменило бы текущей ситуации между ними. Кроме того, говоря об этом, она будет чувствовать себя уязвимой. Перед глазами до сих пор стояла сцена их первой близости в Небраске. Тогда она предложила себя Эллингтону, а он сказал, что женат. А вчера ночью, пусть это было не так жестоко (на самом деле, было очень приятно, пока он под конец всё не испортил), но она снова получила отказ.