на потеху россам? От этих разноцветных извращенцев всего можно ожидать.

Днем мы с Кирой надумали скоротать время просто катаясь по жидкому лесочку на квадроцикле. Никто не запрещал пользоваться этим непопулярным среди экстремалов четырехколесным байком.

Я учил ее управлять этим транспортом. Дело нехитрое, и Кира быстро им овладела. Теперь я сидел сзади, обхватив ее тонкую и упругую талию (что незаметно за теми просторными одеждами, которые она предпочитает), а она носилась по бездорожью с восторженным видом.

Езда на квадроцикле понравилась ей даже больше, чем я ожидал. Наверное потому, что сиденье напоминало седло на лошади и сидели мы под открытым небом. В кабине мусоровоза кататься-то она отказывалась.

Неожиданно для меня (и наверняка для нее тоже) эта совместная прогулка удивительным образом нас сблизила. Давненько ни с кем я так тепло не общался. Прежде между нами всегда была некая дистанция.

Точнее, призрак Витьки.

И сейчас, под искренний смех Киры (я впервые слышал, чтобы она так смеялась) этот призрак уплывал в серую хмарь забвения...

Ближе к обеду, когда дисциплинированный желудок напомнил о том, что пора возвращаться в купе, где есть еда, мы наткнулись в нескольких километрах от места остановки поезда на Ведьмин круг с дольменом в центре. Вокруг него торчали хилые деревца, свойственные этой местности, но в выложенном камнями круге не рос ни один кустик – только мелкая пожелтевшая трава. Полутораметровые камни дольмена глубоко ушли в почву и обросли мхом.

И тут на горизонте снова замаячил призрак Витьки.

И почему я так зациклен на нем?

В какой-то момент я потерял и дом, и память – нехилый такой стресс для, в сущности, обыкновенного парня. У меня были чужие воспоминания – и Витька. Он был моим якорем и опорой. И без него кажется, будто я схожу с ума.

Мы слезли с квадроцикла и молча встали на самом краю Ведьминого круга. Смотрели на тяжеленные камни, которые кто-то поставил буквой “П”. И поставил, судя по всему, без использования техники, как это делали наши древние предки из мегалитической культуры. Даже мысленно представлять такое тяжело.

И вдруг меня, как говорится, пробило на инсайт.

Я развернулся к Кире и сказал:

– Мне нужно здесь переночевать.

Она с изумлением воззрилась на меня.

– Что?

– Именно здесь, в Ведьмином круге, – кивнул я.

Я отчетливо воспринимал В-ауру этого места. Она отличалась от той, что разлита в лесу. Воспринимались потоки энергии, но очень слабые, ни на что не похожие. Словно совсем рядом была дыра в пространстве, и в нее просачивался сквозняк из иного мира. А еще чудилось, словно эта энергия хочет мне что-то сказать – но что?

– Зачем? – спросила Кира, хмурясь и снова напоминая себя прежнюю, а не новую, смеющуюся и беззаботную.

– По ночам здесь происходит волшба, – постарался я объяснить словами то, что ощущалось на уровне интуиции. – Я должен понять...

– А Погань? Ты разведешь огонь?

Она обо мне беспокоилась. Сегодняшняя поездка что-то изменила в ее отношение ко мне... и в моем – к ней.

– У меня ведьмины мешочки, – напомнил я мягко. А сам подумал, что пользоваться ими не буду. Нельзя отгонять Погань. Погань – часть Поганого поля. А именно с ним я должен сегодня подружиться, не отгораживаясь световой гирляндой или иными методами. Образно выражаясь, сегодня мне предстоит секс с Поганым полем без средств предохранения.

Возможно, я свихнулся. Но – рискнем.

***

Вечером, после ужина, когда начало темнеть (а темнеет здесь рано), я сел за руль квадроцикла и поехал к Ведьмином кругу. Прихватил с собой автомат, который россы оставили пока что в моем распоряжении вместе с байком, и рапиру, к которой успел привыкнуть. Киру не приглашал, а она и не напрашивалась.

Сказала только:

– Будь осторожен...

При этом особое беспокойство не высказывала, если не считать немного нахмуренных бровей. Хотя это могло быть из-за заходящего солнца, светящего в лицо.

Я проехал немного вдоль берега, пока не уперся в забор вокруг зоны. Остановившись на заросшем кустами берегу, я заглушил мотор и некоторое время всматривался в озеро и вслушивался в окружающую природу. Со стороны островов доносились приглушенные крики и хохот. Россы вовсю забавлялись с местными красотками. Или красавцами.

Или – и теми, и другими одновременно.

А как иначе? За помощь благодетелям надо платить натурой, если больше нечем.

Довольно скоро я добрался до Ведьминого круга. С собой у меня не было никаких вещей, кроме тех, что находились прямо на мне. Все мои шмотки остались в овраге – в мусоровозе и палатке. Наверняка в них сейчас щеголяют религиозные фанатики.

Я сгреб прямо руками палые листья и соорудил постель возле дольмена внутри колдовского круга. Климат тут теплый, если не сказать – жаркий, земля за день нехило прогревается, и от ночевки на голой земле почки у меня, надеюсь, не отвалятся. Когда я углубился в лес, чтобы насобирать побольше листвы, налетел ветерок и разнес мою постель. Чертыхаясь, я нашел на земле ржавую железку размером с ладонь взрослого человека и с ее помощью вырыл длинное, но мелкое углубление. Издали оно смахивало на могилу, которую забросили, едва начав копать. Я заполнил углубление листвой. Теперь ветер мою постель не раскидает...

Между тем смеркалось. Солнце исчезло за горизонтом, наступил полный штиль, дневная жара спала.

Я выложил вокруг “могилы” кольцо из ведьминых мешочков. Пользы от них, скорее всего, будет мало. Но лучше это, чем ничего.

В сгущающихся сумерках я лег на “постель” – мягкую, но источавшую сильнейшие ароматы перепревшей листвы. Лежа на спине, я сложил руки на груди, как настоящий покойник.

Стало совсем стремно.

Что я делаю?

Зачем?

Я что, совсем свихнулся?

В то же время на самом дне бессознательного таилась уверенность в том, что я все делаю правильно. Откуда взялась эта уверенность? Не представляю.

Опять начал поддувать ветерок – на сей раз не знойный, а прохладный. Ночной, вкрадчивый, как шепот мертвецов...

Я смотрел на звездное небо, по которому плыли рваные облачка. Они то и дело наползали на молодую луну, которая взошла совсем недавно. Если повернуть голову чуть вправо, то становятся видны очертания квадроцикла. Если посмотреть налево, то не увидишь ничего, кроме чернильной стены леса. В темноте ночи он казался густым, дремучим и монолитным, хотя я прекрасно помнил, что на самом деле это довольно жиденькие заросли.

Было страшновато, но я твердо решил провести здесь время до самого утра. Если не удастся