не спорила. Но потом он так меня ударил, что я приняла решение более не поддерживать отношений. Не стану описывать драку между нами. Для меня она не стала неожиданностью, я подготовилась. Сумела его победить, выставила за дверь. Я выдохнула, долго его не видела, и вдруг – поздно вечером звонок в дверь. На пороге Марин: «Не бойся, не причиню тебе зла. Помоги. Надо спрятаться». И рассказал, как убивал девушек. Он дружил с Костей Зиминым и Геной Волковым, я их прекрасно знала. Костя часто приводил девушек, парни по очереди с ними развлекались. Гена рассказал Марину о своей диссертации, о ритуале и пытках ведьм. Василий вдохновился, и когда очередная шлюха ушла, он ее догнал и назначил свидание. Несколько раз он встречался с девицей, изображал влюбленного, потом привел поздним вечером в парк, опоил каким-то питьем, поиздевался над несчастной и бросил тело в костер. Утром он сообщил Косте и Гене, что убил девушку, смеялся: «Вы мои сообщники! Зимин бабу приволок, Генка питье сварганил. Если сдадите меня, окажетесь подельниками!» И так поступал он не один раз.

Я молча слушала рассказ Екатерины, а та продолжала:

– В конце концов Ваську пригласил на встречу какой-то мужчина. Имени своего не назвал. Этот человек велел: «Затаись где-нибудь, домой сегодня не возвращайся». Вот Марин и прибежал ко мне, сказал: «По распределению я должен был уже давно находиться в Тбилиси, но не испытывал желания туда отправляться. Поступил в аспирантуру, надеялся, возьмут кого-нибудь на мое место, а сейчас туда полечу. Мне там квартиру приготовили. Пересижу некоторое время в Грузии или насовсем останусь».

Екатерина исподлобья глянула на меня.

– Почему молчишь, не спрашиваешь, что помешало мне обратиться в милицию и рассказать, чем Марин занимается?

– Наверное, вы боялись, что он вас после убьет, – предположила я. – Сразу Василия не задержат, вызовут для разговора – и вы покойница.

– Верно. Причем вместе с этим за решеткой окажутся Костя и Гена. Но они меня мало волновали. Да, я поступила подло, промолчала. Но, знаешь ли, своя рубашка ближе к телу. А поскольку ни один посторонний не знал, что я знакома с Мариным, никто меня не спрашивал, где Василий. Гена и Костя тоже из моей жизни исчезли. А потом до меня дошел слух, что Зимин пропал без вести, а Волкова посадили за убийство проститутки. На дворе бушевала перестройка, разгул бандитизма. Я была нищая, совсем без денег. Такое положение, когда думаешь: «Поехать на работу на метро или побежать пешком? Денежек сэкономлю, куплю пакет муки, испеку себе лепешки на воде». Рецепт моих голодных лет: стакан жидкости из-под крана и горстка мучицы.

– А как же богатый Петр? – не выдержала я. – Работа в Африке, зарплата в валюте?

– Наврала тебе, – махнула рукой Воронова. – Но на то были причины. Слушай внимательно. Начало девяностых. Очень медленно начинает формироваться рынок новых торговых отношений. Многим предпринимателям понадобились переводчики. И одна знакомая, уходя в декрет, порекомендовала на свою ставку меня. Служба сказочная – забирать в офисе листовки, приложенные к продуктам, лекарствам и прочим каким-то товарам, и переводить их с европейских языков на русский. Потом тексты распечатывали в нужном количестве и вкладывали в упаковки. А то советские люди, которые владели иноземными наречиями на уровне «ай донт никогда не спик инглиш», могли съесть вместо страшно популярной тогда «Нутеллы» шоколадный крем для тела. Бедняги даже представить не могли, что вкусно пахнущей, аппетитной на вид массой следует умасливать свое тело, а не желудок!

Глава тридцать третья

Екатерина тихонько захихикала.

– Сейчас смешно, а в те годы это была наша реальность. Платили мне не ахти, но после полной нищеты ощутила себя просто царицей Савской! Один раз иду на работу, до двери офиса оставалась пара шагов. И тут тормозит авто! Останавливается резко и въезжает в лужу. Фонтан грязных брызг сначала взлетает в небо, потом оседает на мне! Стою как оплеванная, похожа на мокрую дворовую кошку! Из салона выходит мужчина, лицо мне незнакомо. Не обратила бы на него внимания, но очень рассердилась, поэтому громко сказала: «Покупка авто не сделала вас воспитанным человеком!» Дядька направился в мою сторону, остановился – и дернулся назад к иномарке. А я тогда была юной девочкой, догнала его, дернула за пиджак: «Ау! Химчистка за ваш счет!» Водитель попытался освободиться, но я цепкая! Мы чуть не подрались, и в какой-то момент мужчина лягнул меня больно ногой со словами: «Катька, пошла на …!» Я изумилась. Откуда ему известно мое имя? Хам воспользовался моим секундным замешательством, кинулся за руль – и до свидания. Я вошла в офис и обратилась к охране: «Мальчики! Не знаете, случайно, кто сюда приезжает на иномарке? Водитель меня грязью облил и удрал! Видите, я теперь на чучело похожа! Хочу деньги на химчистку с грубияна потребовать!» Парни почему-то испугались, один промямлил: «Кать, это Василий Петрович Марин, учитель. Готовит сына нашего директора к институту. Хороший человек, небогатый. Жена у него есть, сын школьник вроде. Не сердись, он тебя не хотел обидеть. Странно, что уехал – его в кабинете Никита ждет. Не волнуйся, позвоним педагогу, расскажем о тебе, он оплатит химчистку». Я стою глазами хлопаю. Ну ладно, «Василий», имя сейчас редкое, но употребительное. «Василий Петрович» тоже не удивляет. Но «Марин»! Короче, выпросила у секьюрити номер мужика, позвонила. Подошла женщина, наврала ей, что мне нужен репетитор для мальчика. И на следующий день сей господин в назначенный час приехал прямо ко мне домой. Впустила его в прихожую, дверь заперла, ключ вынула, в карман положила. Свет яркий зажгла – до этого тусклый торшер горел. Глянула на мужика. «Вы не Вася! Кому угодно врите, что вы Василий Петрович Марин, но не мне! Откуда вы знаете, что я Катя?» Незнакомец сделал шаг назад, обернулся, дернул дверь за ручку. Я ему: «Заперто!» Он резко обернулся… Правая бровь его встала домиком, левый глаз прищурился, ноздри раздулись. Я чуть не упала: «Константин! Ты!»

Екатерина поежилась.

– Почти у каждого человека бывают неконтролируемые реакции. Они сами собой возникают. Один в момент нервяка кусает губы, другой истерически сморкается, третий чешется. А у приятеля Васи, того, который любил с девушками гулять, а потом пропал без вести, правая бровь вставала домиком, а левый глаз при этом прищуривался. Захочешь такую рожу скорчить – не получится даже под дулом пистолета. И топчется, стоит он у меня в прихожей, молчит. Я на самозванца налетела: «Где Василий? Он жив? Говори правду,