Передёрнув затвор, снайпер мучительно принимал непростое для него решение.

– Подожди, Василь. Я сам… я ведь всё понимаю. Забери автомат и гранаты, пригодятся.

Приглушённо хлопнул пистолетный выстрел. Тело сержанта вытянулось, из разжавшихся пальцев выпал трофейный «вальтер». Грицевич подобрал обе «лимонки», выдернул кольца и бросил их в сторону преследователей.

Пуля рванула маскхалат, обожгла плечо, но снайпер уже исчез в глубине деревьев. Наскоро перевязав сквозную рану, он шагал не останавливаясь. В одном месте дорогу перегораживал полицейский пост.

Рана была неглубокая, вырвало клок кожи, но рука двигалась с трудом. Он выстрелил два раза, ранил одного из полицаев. Остальные открыли беспорядочный огонь. Полицай с перебитой ногой лежал на дороге и звал на помощь.

– Забирайте его, стрелять не буду, – крикнул Грицевич. – Остальным башку не поднимать, в момент продырявлю.

Уверенность в голосе снайпера заставила полицаев прекратить стрельбу. Сержант осторожно обошёл засаду и прибавил шагу. К ночи он уже был в отряде. Первый вопрос, который задал ему срочно поднятый дежурным майор Журавлёв, был о судьбе Андрея Постника.

– Погиб в бою Андрюха, – ответил снайпер.

– Точно погиб? При каких обстоятельствах?

– Был тяжело ранен и пустил себе пулю в грудь.

– Ты проверил? – вмешался полуодетый комиссар Зелинский. – Если он в плен попал, то…

– Сходи убедись, товарищ замполит, – огрызнулся измотанный долгой ходьбой и воспалившейся раной сержант Грицевич.

– Ладно, отстань от него, – сказал командир отряда. – Отведите Грицевича в санчасть.

– Сам дойду. Ноги пока при мне.

Старший лейтенант Авдеев, Николай Мальцев и Павел Шестаков вернулись в отряд несколькими часами ранее. Сразу была дана шифрограмма в штаб фронта о скоплении крупных сил авиации неподалёку от разъезда «Двести восьмой километр».

Случись это в другое время, в штабах бы обсуждали полученные сведения дня два-три, не меньше. Затем долго согласовывали бы планируемый авиаудар с вышестоящим руководством.

Сейчас обстановка складывалась слишком напряжённая. В ближайшие недели ожидали наступления со стороны сосредоточенных у Курского выступа немецких дивизий. Налёт крупного авиационного соединения люфтваффе мог пробить брешь в оборонительной полосе Красной Армии.

Некоторыми руководителями высказывалось мнение не трогать авиабазу, чтобы не спровоцировать готовящееся наступление. Но в ближайшие дни главного удара не ожидалось, а рассекреченное авиаподразделение раскидают по другим аэродромам.

Особист Авдеев, лейтенант Мальцев и ещё несколько бойцов вместе с партизанами из отряда «Смерть фашизму» на повозках и верхом на следующую ночь добрались до авиабазы.

В назначенное время услышали гул моторов. Взлетели в воздух сигнальные ракеты. Тридцать бомбардировщиков «Пе-2» обрушили с пологого пикирования осколочно-фугасные и зажигательные бомбы. Навстречу им с земли вели огонь немецкие зенитки, загорелся один, другой самолет.

Несмотря на это, тройки скоростных бомбардировщиков не сворачивали с боевого курса. Прямое попадание 88-миллиметрового снаряда переломило корпус «Пе-2», никто из экипажа не выжил. Но и внизу горели и взрывались немецкие самолёты. Их успели частично рассредоточить, однако переместить на другое место крупное авиационное соединение немцы не успели.

На свой аэродром вернулось менее двадцати бомбардировщиков. Некоторые с трудом дотягивали до слабо освещённой взлётной полосы. Фюзеляжи и крылья были издырявлены осколками и малокалиберными зенитными снарядами, дымили повреждённые двигатели. Из приземлившихся «пешек» выносили погибших и раненых лётчиков, тушили дымящиеся двигатели.

Эти сложные в управлении самолёты несли бомбовую нагрузку немногим более тонны, уступая большинству немецких «бомберов». Но отважные экипажи ценой многих жизней сумели взорвать и нанести тяжёлые повреждения десяткам немецких машин.

Горели и взрывались самолёты, склады боеприпасов, горючее в подземных укрытиях. Самая современная взлётная полоса, собранная из металлоконструкций и хорошо замаскированная, была выведена из строя. Авиабомбы раскидали разорванные конструкции, торчали скрученные металлические опоры. Многочисленные воронки превратили взлётную полосу во вспаханное поле, где земля смешалась с железом.

Без помощи бойцов отряда «Застава» и партизан наша авиация не смогла бы нанести точный удар по авиабазе. Но снова гибли люди, указавшие ракетами цель нашим бомбардировщикам. Ещё больше жертв понесли мирные жители, снова расстреливались заложники. Дорожный рабочий Василий Балакин, который передавал сведения в отряд «Застава», попал под подозрение полиции.

На маленьком полустанке трудно что-либо скрыть. Кто-то выдал парня, и на следующий день за ним пришли трое полицаев. На подворье перевернули всё вверх дном в поисках оружия или других улик. Кинувшийся защищать сына отец, покалеченный ещё в начале войны, был сбит на землю ударом приклада.

Пинали Василия, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Когда нашли листок бумаги с записями о движении воинских эшелонов, старший полицай из деревни Озерцы Борис Паскаев по прозвищу Пескарь ударил парня кулаком в лицо и пообещал:

– В участке всё расскажешь, когда пальцы ломать будем и вниз башкой подвесим.

Забрали с полустанка десятка два заложников. Хватали всех подряд. Среди арестованных оказались три девушки лет шестнадцати.

– Девок-то отпустите, – просили матери и старики. – Они в чём виноваты?

– Разберёмся, – почувствовав власть, ответил Пескарь. – Со всеми разберёмся, кто чем дышит и что за пазухой носит. Наш начальник Тимофей Качура любит с женским полом пообщаться.

– Да они ещё дети! – в отчаянии воскликнула мать одной из девушек. – Бога на вас нет!

– Смотри, Пескарь! – погрозил кулаком старик лет за семьдесят. – Забыл, чем Савва Гуженко кончил? Тоже выслуживался…

Слишком говорливого старика отходили прикладами и втолкнули в толпу арестованных. А Василию Балакину, рослому, крепкому парню, мать шепнула, передавая узелок с едой:

– Если сможешь, беги. Замордуют они тебя в своих подвалах.

– Тебя с отцом в лагерь сунут.

– Беги, не думай о нас.

Когда арестованных уводили, на полустанок привезли очередную партию раненых, обожжённых немецких лётчиков, солдат из аэродромной охраны. Офицер с перевязанной рукой обратил внимание на людей, окружённых полицаями.

– Это кто? Партизаны?

Прежде чем кто-то успел среагировать, немец выхватил из кобуры «вальтер» и несколько раз подряд выстрелил. Была тяжело ранена девушка и убит один из парней. Другой офицер перехватил его за кисть.

– Успокойся, Курт. Это лишь подозреваемые. Те, кто связан с партизанами, будут повешены.