Юук Хаб Нал пал так же быстро, как и Изамаль. Ахкин обязан носить высокий головной убор из перьев и находиться на виду у своих воинов, чтобы не сбежали раньше времени, поэтому мои лучники сразу вычислили его и поразили одним из первых. Дальше было майяское всё — куч чимал. Нам потом пришлось несколько дней ждать, когда вернется большая часть гарнизона, поверившая, что ничего плохого им не сделают. Почти ничего. Как и ранее в Изамали, я разделил воинов гарнизона на три трети: две отправил с семьями в другие свои города, а одна осталась дома. Все они приступили к переподготовке по стандартам новой армии тольтеков. Первым делом из них вышибли желание брать пленных любой ценой и удирать с поля боя. Остальные представители правящего сословия растворилось, то ли сбежав в другие населенные пункты, то ли прикинувшись ремесленниками.

Их судьба меня не интересовала. У меня были свои желающие порулить массами — переселенцы из Толлана. Они заняли лучшие дома в Изамали и Юук Хаб Нале, который я сразу переименовал в Чичен-Ицу. Название быстро прижилось. Тольтекам было все равно, а майя считали, что смена названия — это как бы появление нового города на месте того, что был проклят и наказан богами за, как объяснил я, принесение человеческих жертв. В новом государстве тольтеков-майя в жертву приносили только цветы, бабочек, змей, рыб и индюков. Их кидали в городской сенот, кроме двух последних, которых запекали и съедали. Как ни странно, вода в нем, несмотря на загрязнения, не портилась. Уверен, что индейцы не имеют представления о том, что такое антибиотики, в данном случае пенициллин, и как они действуют, но широко пользуются ими. Наверное, инопланетяне подсказали или какой-нибудь попаданец типа меня, но с медицинским образованием — трудно сказать, что более вероятно.

С плесенью у меня был связан один забавный случай. Как-то во время стоянки в канадском порту Ванкувер я зашел поужинать в ресторан. В меню блюдо называлось Lobster mushrooms, что я, принимая во внимание довольно высокую цену, перевел, как Лобстер (Омар) с грибами. Каково же было мое удивление, когда вместо ракообразного получил жареные грибы, правда, с его привкусом. Позже узнал, что это грибы, пораженные особым видом плесени, благодаря чему приобретают особый вкус, напоминающий мясо вареных лобстеров, из-за чего и получили название. Оказалось, что они часто попадались мне, когда собирал белые грузди. Заплесневелые грибы были похожи на лисичек, только более крупные и яркого красновато-оранжевого цвета. По необразованности выбрасывал этих гибридов. В ванкуверских магазинах они стоили около семидесяти канадских долларов за килограмм, обгоняя омаров,

Следующим нашим пунктом должен был стать Талоль. Пока ждали возвращения разбежавшегося гарнизона, пока обустраивали переселенцев, прибыла делегация на переговоры. Жители Талоля согласны покориться Кукулькану и готовы платить дань. Взамен просили не менять у них правящую верхушку и не требовать отмены человеческих жертв. Второй пункт был добавлен для торга. Когда я сказал, что готов удовлетворить только одно из пожеланий, от него отказались без раздумий. О величине дани тоже договорились быстро. Правящему сословию было плевать на проблемы крестьян и ремесленников. К концу сухого сезона нам будут приносить перья кетцаля и попугаев, табак, мед, копалли, ткани, чтобы наши купцы во время дождей успевали отвезти и продать другим племенам большую часть этих товаров.

Еще через день прибыли делегация из Самы. Возглавлял ее Камон, который опять был накомом. В Тихоо перед нашим походом побывали купцы из Самы, которые опознали меня. Как догадываюсь, именно за этим их и послали, потому что привезенную вяленую рыбу и обсидиан продали быстро, Впрочем, майя не умеют торговаться даже по-европейски, не говоря уже об азиатских эмоциональных баталиях, когда процесс не про деньги, а про почувствовать, что живешь на полную катушку. Обычно центральноамериканские индейцы упираются в цену и держат ее, пока одной из сторон не надоест. Я через них передал приветы Камону, который опять был накомом, и Хтуну, заменившему в должности ахкина своего отца Хура, почившего года два назад.

Камона назначили старшим потому, наверное, что знал меня лучше всех. Мне преподнесли в подарок щит из панциря черепахи и двуручный макуавитль с красивой резьбой на голомени между вставленными пластинками обсидиана. Я подарил накому бронзовый кинжал в деревянных ножнах, обтянутых шкурой вилорогой антилопы, и всем членам делегации — по золотому медальону с барельефом Кетцалькоатля, которые отлили в Толлане по моему заказу в большом количестве еще до исхода. Я награждал им своих отличившихся воинов и вождей союзных племен. И те, и другие носили блестящий предмет с гордостью. Камон и его сограждане оказались не менее падкими на блеск.

Когда мы с накомом удалились в мою временную резиденцию — жилье бывшего ахкина, я угостил гостя напитком из бобов какао, приготовленного по моему рецепту, после чего спросил прямо:

— Тебя послали узнать, собираюсь ли я нападать на Саму?

Камон смутился и забормотал:

— Нет, мы знаем, что ты наш друг…

— Передай, что нападать на вас не буду, — прервал я. — Но вы войдете в мой союз городов. Вам придется вносить свою лепту в содержание нашей общей армии, которая будет приходить на помощь всем городам при нападении врагов. Если нападут таино, мы придем на помощь. Если успеем, конечно. Слишком вы далеко.

— Ты сам знаешь, у нас маленький город, мы не сможем платить так же много, как Талоль или Изамаль, — сказал он.

— Будете отдавать каждый год десять поклаж носильщика вяленой рыбы и одну обсидиана. Можете двумя частями: одну в начале сухого сезона, вторую в конце, — сообщил я.

— Столько мы за один раз принесем! — радостно заверил Камон.

Видимо, были уверены, что, если договорятся, платить придется намного больше.

— Еще я хочу создать в каждом поселении по группе гонцов, которые бы, получив мое или ваше послание, бегом относил его в следующее поселение и так далее, чтобы быстро доходило до того, кому направлены, — продолжил я.

— Это легко сделать. Нам самим нужно будет быстро сообщить о нападении, — сразу согласился он, после чего допил какао и произнес разочаровано: — Странный вкус. Остроты не хватает.

Для центральноамериканских индейцев без перца всё невкусное, а если хорошо наперчить, то сожрут даже дохлую кошку. Впрочем, в джунглях я встречал то ли маленького оцелота, то ли крупную кошку, но домашних — ни разу