корабль высадилась абордажная группа. Место входа: третья палуба, пятый сектор. Дана команда не оказывать сопротивления и по возможности покинуть сектор, а затем…

Всё. На этом записи прерываются. Их больше никто не ведёт. Ровно после того, как они скакнули в никуда. Однако есть одно «но».

— Странно…

— Что? — Зигфрид с интересом оборачивается на меня.

— Записи. Здесь есть записи о перехвате, о высадке абордажной команды и о том, что они начали подавать все мощности на главный узел. Но нет сообщения подготовке к варп-прыжку и о самом варп-прыжке.

— Не успели? — пожимает плечами Грог.

— О высадке абордажной команды успели занести, а о хотя бы подготовке к варп-прыжку нет? — покосился я на него и вернулся к журналу. — Обычно это делается автоматически. Но здесь нет ни единого слова, что они даже готовились к варп-прыжку или просто пытались уйти на своём ходу. Бортовой журнал обрывается, будто они исчезли там и оказались здесь.

Я внимательнее пробегаю взглядом по журналу, который дал ещё больше вопросов. Всё расписано буквально по минутам и секундам. Высадка в четырнадцать-семнадцать-двадцать восемь по времени линкора, команда о несопротивлении и эвакуации четырнадцать-семнадцать-пятьдесят один. И всё. Больше ничего.

— Тагер прошёл, получается, пять секторов до мостика, и ни одной записи? — уточняет Зигфрид.

Вместо этого я перевожу записи журнала вместо карт на голографический проигрыватель, чтобы они могли сами в этом убедиться.

— Он говорил, что они встретили часть экипажа. А потом все начали пропадать. Один за другим. И даже часть абордажной команды. Видимо, это происходило уже здесь, в Альта Семите.

— А по поводу капитана? — кивнул на труп Грог.

— Ни одной записи. Что бы не произошло, он сделал это уже здесь. Возможно, есть журнал капитана.

Да, командиры кораблей любят вести свои собственные записи, будто личные мемуары, которые никогда не перечитают.

Я роюсь в архиве данных, когда слышу лёгкий, едва заметный щелчок металла. Резко поворачиваю голову… и не вижу ничего. Пустой зал, освещаемый газовым облаком, работающие компьютеры и трое нас, космодесантников Империи в массивной броне. Рядом со мной всё так же сидит труп командира корабля в бело-золотой активной броне инквизиции.

Я ещё раз пробегаю взглядом по округе и возвращаюсь к личному компьютеру капитана.

Ладно, посмотрим, удастся ли выяснить, что скрывал отступник-инквизитор от чужих глаз…

Глава 166

Отсюда можно следить практически за всем кораблём, а при желании и управлять им на самом простом уровне. Сердце линкора, не иначе.

Мне попадаются данные о состоянии корабля, которые выглядят без каких-либо отклонений. Всё в полном порядке, будто мы и не встречали пространственных аномалий. Никаких отклонений по жизненно важным показателям тоже нет. Работа в двигателях, ошибки системы, работа систем жизнеобеспечения — всё в норме. Корабль практически в идеальном состоянии, готовый отправиться в полёт прямо сейчас.

Единственно, что зафиксировано — повреждение обшивки на третьей палубе пятого сектора. То самое место, где высадилась абордажная команда, и там же выявлена нештатная ситуация. И всё. Как не посмотришь, обычный линкор без учёта того, что с ним что-то происходит.

Ещё интереснее то, что в системе отмечается, что почти весь экипаж жив.

Благодаря чипам, что вживлены каждому, можно отслеживать их состояние, и сейчас показывается, что девяносто девять и девять процентов находятся здесь, на борту, и в полном порядке. Верная команда линкора осталась с кораблём.

Ради интереса я пробегаю взглядом по погибшим. Двадцать пять человек мертвы, и среди них числится уже знакомая мне Лайла Симс. Следовательно, остальные двадцать три могли быть в составе той туши, что мы уничтожили по пути сюда и один — это командир корабля, что сидит рядом со мной в кресле.

Журнал был затерян в недрах системы корабля на диске личного компьютера командира корабля, к которому нельзя было подключиться извне. Я потратил минут пять, ища его среди многих других документов и данных, часть из которых сохранились ещё с постройки линкора.

— Есть.

— Заблокирован? — сразу спрашивает Грог.

— Странно, но нет. Доступ открыт.

— А кто ещё посмеет сесть за его личный компьютер? — отвечает Зигфрид. — Что там?

— Сейчас…

Вхожу в файл и тут же вывожу информацию на главный голографический проектор, чтобы остальные тоже могли прочитать.

И начинаются записи с самой последней, что была занесена в дневник. Я пробегаюсь по строкам глазами, на мгновение представляя, как их заносил сам командир линкора.

* * *

Меня предупредили, что ищейки Инквизиции уже летят за нами. Они должны выйти где-то рядом с нашим линкором в этой системе. Эти глупцы, слепые воплощения невежества, не понимают, что стоит на кону. Мы должны действовать. Это наш шанс на спасение. Это шанс на спасение всего человечества. Мы не имеем права на ошибку.

Нам остался всего лишь один прыжок. Один-единственный прыжок, чтобы воплотить наши мечты в реальность. Чтобы дары Императора осветили наше будущее и подарили человечеству власть над всем мирозданием. Вся та кровь, боль и ужас, что пролили мы, окупятся в бесконечность раз.

* * *

Последняя запись. Явно сделанная перед тем самым моментом, как Тагер и его группа высадились на корабль, бесследно исчезнув вместе с линкором, переместившись сюда.

— Дар Императора? — нахмурился Зигфрид.

— Оружие? — предположил Грог. — Главная угроза — это демоны. Если оружие, то против них.

— Или инсектов, — добавил я.

— Судя по тексту, это должно быть что-то еретическое или принадлежащее отродьям. Оружие, которое отступает от норм прав и морали, — предположил Зигфрид.

— Но явно действенное, — прогудел Грог.

— Важно другое, — прервал я их предположения. — Он успел даже сделать запись в дневник, а в бортовой журнал нет? Они не делали варп-прыжок.

— Тогда каким образом они здесь оказались?

— Вот это сейчас и выясним.

Я перещёлкиваю на следующую запись.

* * *

Мы вернулись, и одно я осознал точно — нам нет там места. Это наш единственный дом, наша галактика, наша гавань, которую окружают бушующие воды ужаса и защищает свет Императора.

Вернувшись оттуда, я до сих пор слышу шёпот, который невозможно описать. От моих людей осталась одна четвёртая команды, но даже они, лучшие из лучших, те, самые стойкие, кто пережил тот ужас, вымотаны и опустошены. Они сходят с ума, и лишь свет Императора даёт им силы следовать его воле и моим приказам. Если это достигло