— Пожалуй, ничего, — мужчина сдернул с меня куртку и прижал к стене, поддерживая под бедра. Мои волосы высвободились из капюшона и рассыпались по плечам, а я наконец взглянула мужчине в глаза.

Даже сквозь темноту, холодный тяжелый взгляд его синих глаз пронизывал до костей, вызывая страх и острое желание. Я давно перестала сопротивляться, чувствуя полнейшую беспомощность и беззащитность.

— Соскучилась по хлысту, вишенка? — довольно прорычал мужчина, проводя носом по моей шее, покалывая кожу щетиной. — Сегодня получишь сполна.

— Нет! — Ива цапнула своего мужчину за руку и наконец подала голос. — Ты обещал, что Маер не накажет Мел!

— Я соврал, — довольно ответил Фогель, крепче схватив свою добычу за горло. А затем Рейн одним движением уложил девушку на стол и протащил по столешнице, смахивая ею же все мешающиеся предметы.

Маер тем временем впился в мою шею животным неистовым поцелуем. Я вскрикнула, когда почувствовала укус. Больно, страшно, перехватывает дыхание от возбуждения. Я неосознанно выгнулась и прижалась к паху мужчины, шире раздвигая ноги. Инстинкты напрочь отключили разум, а кровь вспыхнула огнем от страсти.

Раздался короткий стон Ивы, и я поняла, что девушка так же потеряла голову.

— Кажется, — мягко тянул слова Рейн, — наши девочки готовы принять наказание.

Я точно готова. Невероятная смесь страха, сексуального желания и присутствия лишних людей в комнате выбрасывала в кровь адреналин. Ничего не соображая, я плавилась в руках Маера, и, зарывшись пальцами в его волосы, бесстыдно предлагала себя и терлась о его пах. Все решения разом вылетели из головы, а вместо этого я наполнялась постыдными желаниями. Мне хотелось Маера прямо сейчас. Пусть возьмет меня, а потом наказывает!

Но мужчина совершенно не спешил. Его пальцы пробрались под мою толстовку и дразнили острые вершинки, больно скручивая и вытягивая их.

На этот раз я вскрикнула, уже не слыша ничего вокруг.

— Моя бесподобная вишенка, — прошептал Маер мне на ухо, продолжая терзать грудь и вырывать мои стоны. — Ты сильно пожалеешь о своем побеге.

— Нет, пожалуйста! — захныкала я, не в силах больше терпеть его прелюдий.

До того, как я вошла в квартиру, я была полна решимости поговорить с Маером спокойно и серьезно. И даже надеялась, что мужчина все выслушает. Отругает, но выслушает! Но теперь… Тело предавало меня и полностью перекрывало и без того еле слышные позывы разума.

— Тебе придется сильно постараться, чтобы хоть капельку смягчить наказание, — мужчина сжал мою грудь в ладонях, вырывая очередной крик. — Иначе… Что я с тобой сделаю, — мечтательно прорычал Маер. — Ты станешь не просто моей сабочкой, а настоящей рабыней, у которой даже право голоса не будет. Я не говорю уже о праве отказа.

— Наш договор расторгнут… — я попыталась бросить последний аргумент, но Маер тут же заткнул меня поцелуем. Жестким, подавляющим, подчиняющим. Его язык толкнулся внутрь, затрудняя дыхание, глубоко и властно проникая в мой рот. А затем он неожиданно и грубо разорвал поцелуй, чуть прикусив мои губы. Однако это отозвалось болью в распухших от поцелуя губах.

— Мне плевать на договор, — с удовольствием цедил каждое слово Маер. — Плевать на твои желания, твое мнение. Ты будешь принадлежать мне, пока я не наиграюсь. И потом… Что-то я не припомню, когда это мы оформили расторжение. Это было лишь на словах.

Я тяжело дышала, видя как рушатся все мои надежды.

— А теперь, покажи всю готовность служить своему Хозяину, — Маер снова оттянул мои вершинки и крутанул их в пальцах, а я закусила губу, чтобы не закричать. — Готовность ловить каждое слово приоткрытым ротиком, доставлять мне любые удовольствия и видеть во мне единственное спасение. И помни, что теперь вы с Ивой повязаны. Если кто-то из вас поведет себя не так, как мы пожелаем, то вторая будет расплачиваться за двоих.

Я смотрела на мужчину затуманенным от похоти взором, с трудом разбирая слова. Мне казалось, он уже занялся со мной самой грубой любовью, имея меня одним только голосом.

— Вы ведь такие трогательно преданные друг другу, — Маер упивался моей реакцией. — Вот мы с Рейном и оценим вас со всех сторон.

Маер вжал меня в стену с такой силой, что я думала мои кости вот-вот хрустнут. Воздух разом покинул легкие, а сама я оцепенела от тяжелого взгляда мужчины. Затем он так же неожиданно отлепил меня от стены и понес на второй этаж в свою спальню.

— Я упустил твое воспитание с самого начала, — взгляд мужчины жадно блуждал от моих глаз к губам и обратно. — Думал, ты и так покорная, послушная, на все согласная. Но вижу, что перевоспитывать тебя все-таки придется. И я сделаю это с огромным удовольствием. Так что забудь о том Хозяине, что у тебя был до сих пор. Теперь тебе придется долго заслуживать мое прежнее расположение.

От его слов похолодело вдоль позвоночника. Сейчас я отчетливо поняла, что Маер заставит меня пройти через боль и унижение. Теперь это для него не игра, а месть. Я задела его гордость и так просто он меня не простит.

Разум начал рисовать тревожные картины в голове. Что если мужчина изобьет меня, нанесет травмы, разорвет или сделает мне очень больно? Что если я морально не выдержу его пыток?

Весь ужас ситуации разом обрушился на меня, и я сжалась в руках мужчины.

— Маер, — я попыталась вырваться из его рук, но он крепко прижимал меня к себе. — Пожалуйста, не надо! Мне страшно! Я не смогу! Я больше не смогу!

Мое психическое состояние приближалось к истерике, а мужчина только улыбался моим мольбам.

— Маер, прошу вас! — заскулила я, но в этот раз он меня перебил.

— Помнится, ты хотела быть кем угодно при мне. Хоть карманной собачкой. Так вот теперь у тебя будет прав ровно столько же, сколько у собачки. А если не перестанешь тявкать, я плотно заткну твой ротик.

Тем временем мужчина уже вошел в спальню и швырнул меня на кровать.

Я тут же собралась, инстинктивно вцепилась в покрывало и закрыла себя до груди.

— Маер, мне страшно! — снова заговорила я. — Пожалуйста, не надо! Я ведь любила вас!

— О, как мило! — он медленно приближался ко мне, а я, наоборот, отползала, пока не вжалась в изголовье кровати. — Ничего, полюбишь еще раз. И, кажется, ты очень хочешь, чтобы я применил кляп.

Мои губы задрожали.

— Я сделаю это, если ты еще хоть раз откроешь свой ротик, — пообещал Маер и, воспользовавшись моим замешательством, рывком стянул с меня толстовку.

Машинально обняв себя руками, я смотрела на мужчину, испытывая еще больший страх, но уже не надеясь на помилование. Маер же, облизнув губы, медленно снял с меня джинсы вместе с бельем.

— Да, вишенка, — протянул он, проводя ладонями по моим бедрам. — Такая ты мне нравишься: молчаливая и покорная. Теперь ты всегда будешь такой. Я об этом позабочусь.