Это да, это точно, как я вас понимаю, вы не представляете…

– Вот по ряду этих причин я хочу, чтобы шкатулкой занялись специалисты частного сыска, лишний шум мне не нужен, я хочу, чтобы ее тихо нашли и тихо вернули мне. За ценой не постою, сами понимаете. Обещанный гонорар за поиски Алины могу выплатить хоть сейчас, остальное – по факту.

Мы с Таиской синхронно закивали готовыми к поиску шкатулки головами. И тут Эраст произнес очень нехорошую фразу, прямо гадость несусветную сказал:

– Вот только, Михаил Сергеевич, у меня к вам просьба, нельзя ли подключить к расследованию более опытных детективов? Не подумайте, я ничего не имею против этих девушек, но вы и меня должны понимать, на карту не сто рублей поставлено.

На несколько секунд мы прямо даже лица перестали контролировать, но быстро взяли себя в руки, видя, что Горбачев собирается сделать заявление.

– Вы недооцениваете этих милых барышень, – с лукавым ленинским прищуром ответил он, жаль, что не добавил: «Батенька!». – Не всякий, даже опытный детектив обладает их способностями, смекалкой и проницательностью.

Гадючий Эраст поморщился, всем своим видом демонстрируя, сколь велики, одолевающие его сомнения.

– Давайте так поступим, – продолжил Горбачев, – если они не найдут шкатулку до конца месяца, я сам, лично займусь вашим делом. Договорились?

Пакостный Эраст погрузился в раздумья. Затем соизволил согласиться.

– А если они вернут вам шкатулку до конца месяца или смогут отыскать нынешнего ее владельца, вы заплатите им по две тысячи долларов. – Помедлил и добавил: – Каждой.

На этот раз Эраст сопротивлялся довольно долго, его так колбасило, что я всерьез засомневалась, удастся ли Горбачеву наставить его на путь истинный. Но Михал Сергеич заломал его, как гризли мальчугана, не оставив шансов отказаться от наших великолепных услуг. Злобно раздувая ноздри, сломанный Эраст полез в портмоне, отсюнявил нам баксы, заявил, что ждет ровно до конца месяца и ни днем больше, распрощался и покинул кабинет. И мы смогли с облегчением вздохнуть, утирая пот.

– Спасибо вам огромное, Михаил Сергеевич, – щелкнула зажигалкой Тая, – но вы действительно настолько уверены в наших непобедимых способностях?

– Действительно, – улыбнулся Горбачев. – А еще мне хочется, чтобы вы немного подзаработали.

– Но ведь до конца месяца меньше двух недель, – печально вздохнула я, наблюдая, как Тайка убирает деньги в сумочку.

– На самом деле это довольно большой срок. Со своей стороны гарантирую любое посильное содействие. Главное, не думайте о том, что у вас может не получиться, в любом случае – ничего страшного не произойдет. По истечении срока я или возьмусь сам или подключу самых сильных ребят агентства. Шкатулку найдем в любом случае, главное, чтобы к этому времени драгоценности не распилили и не распродали по частям – камни отдельно, золото отдельно.

– А такое возможно? – ужаснулась я. – Какой вандализм! Это же антиквариат, можно сказать, произведения искусства!

– Конечно. Хоть от этого ценность существенно снижается, но так гораздо безопаснее. Хотелось бы надеяться, что изделия какое-то время продержатся вместе, если останутся целыми, разумеется. Какие-нибудь зацепки у вас уже есть?

– Пока ничего существенного, – Тайка задавила окурок в пепельнице, – но с сегодняшнего дня усилия утроим, учетверим, упятерим, за что-нибудь, да зацепимся.

– В этом я не сомневаюсь. Девочки, милые, простите меня, но буквально через три минуты явится следующий посетитель.

– Да-да, Михал Сергеич, уже исчезли, аки тени в полдень. Еще раз спасибо, до свидания.

И мы поспешно выкатились из кабинета.

На улице стояла безветренная духота, над домами нависли брюхатые серые тучи, готовящиеся разродиться дождем. Неторопливо мы побрели к метро.

– Думаешь, получится? – вздохнула я.

– За четыре тыщи, Сена, должно получиться. У нас должно все-все-все получиться.

– Выходит, наших инфузорий в туфельках бросаем? Роем носом землю исключительно в поисках шкатулки?

– Вот что я думаю, – ответила Тая, притормаживая у «Ростикса», – попробуем-ка мы всюду успеть. Вот чует мое пламенное сердце, не просто так все эти девушки скупнулись в одном и том же озере, есть в этом стечении обстоятельств некий указующий перст судьбы. В нашем деле, Сена что главное?

– Что?

– Повнимательнее смотреть, куда персты указывают, а дальше все само получится. Предлагаю пойти, грызануть по куренку, коллега.

– Предложение с почтеньем принимается.

* * *

«Грызанув по куренку» и напившись кофейку, Тая выдвинула предложение дорожить каждым прожитым часом и прямо немедленно отправиться в стрип-бар «Красная кошка». Взглянув на часы, я заметила, что сейчас без двадцати пять и вряд мы сможем наловить там ценной информации в такое время, да и форма одежды…

– Ты только представь, – закатила глаза Тая, – из Бибирево тащиться на Выхино, потом с Выхино на Автозаводскую…

Ах, вот к чему зазвучала сказка о потерянном времени, Таюнчику просто-напросто лень двигать попой по метро. Ох и нарасследуем мы, ох и надетективим…

– Нет, Тай, сейчас мы поедем домой, переоденемся, намакияжимся соответствующим образом, и посетим заведение по правильной программе.

Тая состряпала кислую морду, но согласилась.

В принципе, я ее прекрасно понимала, метро каким-то образом так умудрялось выматывать и выжимать силы – прямо удивленье. Странно, почему так? Ведь не пешком же через всю Москву пилишь, а сидишь себе, да едешь, забот-хлопот не знаешь, а на поверхность все равно вылезаешь уставший, как собака. Кстати, о собаке, надо зайти в магазинчик у метро и пополнить запасы его продовольствия.

За время пути от Бибирево до Выхино, я насчитала четырех читателей нашего «Непознанного мира». Надо же, раньше такой плотности не наблюдалось, неужто мы и впрямь становимся популярными? Может, зарплату прибавят…

Пока завернули в магазин, пока отстояли очередь на маршрутку и добрались домой, основательно завечерело, а Тая, едва переступив порог, начала жалобиться на то, как сильно, как бесчеловечно она устала.

– Тая, я тебя что-то не совсем понимаю, – расцеловав Лаврентия, я проследовала на кухню, следом поволоклась и бесчеловечно уставшая. – Ты ж больше всех расследовать хотела, что-то у тебя там стряслось с самооценкой, а теперь что? Когда никто нас ни о чем не просил, бодро лезла на баррикады, а когда на кон поставлены большие деньги и вступительное слово Горбачева, ты забуксовала! В чем, дело, уважаемая? Я все обязана делать сама, да еще и тебя тащить прицепом? Извини, но я с таким пасьянсом не согласна!

Надувшаяся, как дождевой пузырь дезертирша, бухнула чайник на плиту и достала из шкафчика банку кофе. Кофейку мы, значит, решили испить, ну-ну…