– Но девушки умирали, – мрачно сказал Слэйто.

– Именно! Примерно раз в два года состав садовых наложниц обновлялся полностью. Каждая, кто приходила туда, знала, что умрет: без страха и боли, чаще всего во сне. Их длинные ресницы опускались, и чудесные глаза закрывались навсегда. Но для многих девушек, знавших в обыденной жизни только боль и страдания, это был хороший исход. Им не приходилось жить в нищете и голоде, выходя замуж по нужде, рожая нелюбимых детей. Став наложницами королевы, они познавали счастье, пускай и ненадолго.

– И никого не смущало, что девушки умирали десятками во дворце? – не выдержав, сказала я.

– Ну, люди о чем-то таком шептались. Ведь королева не старела – в семьдесят она выглядела, словно ей двадцать, а к девяноста годам стала выглядеть лишь на пару лет старше.

– Я понимаю, что все это легенда, но все же спрошу еще, – прибавила я. – Неужели никто не заметил закономерность в том, что девушки умирают, а королева не стареет?

– Во-первых, эта история – правда, а не легенда. Во-вторых, даже если люди и замечали – что им надо было делать? Королева была добра и к народу, и к своим избранницам, в ее правление благоденствовал весь регион.

– И чем все закончилось? – Я развернулась к Аэле так, что ей пришлось остановиться.

– Она умерла. Лет в сто двадцать, кажется. Просто удалилась вместе с последней, самой любимой подругой сердца в сад и закрыла его двери, а на следующий день по всему княжеству трезвонили колокола. Поговаривали, что она могла прожить по столько же лет еще и еще раз. Просто устала.

– По-моему, все очевидно, – сказала я, отметив, что Слэйто недовольно следил за нами. Мы ведь остановились, а не бежали сломя голову к Белой башне, как ему бы хотелось. – Княжна вытягивала силы из своих наложниц и за счет этого молодела. А они год за годом умирали.

– Иногда самые очевидные вещи, которые кажутся причиной и следствием, не связаны друг с другом, – заметил наш маг.

– Например, то, что страну наводняют монстры, живущие бок о бок с людьми, и Поглощающие?

– Да, например, это.

Я разозлилась по-настоящему:

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому, что о Поглощающих я знаю почти все, а о монстрах ничего не знаю. Если бы те и другие были как-то или чем-то связаны, то, полагаю, и про монстров я бы кое-что знал.

Как же распутать клубок тайн, который воплощал собой наш маг? С какой нити начать? Магия? Пугающая осведомленность о Поглощающих? Подозрительная цель путешествия?

Лишь одно было ясно совершенно точно: касаться в разговоре их отношений с Аэле нельзя. Кто знает, что этот маг может выкинуть.

Пока Аэле щебетала, бегая вокруг огромных вязов и поднимая подолом платья желтую пыль с дороги, я размышляла об убийстве. В самом деле, почему бы просто не прикончить Слэйто? Я не сомневалась, что он спит, как все люди, и теряет бдительность, как обычный человек. Он ведь плохой (такого слова не услышишь среди наемников), так почему бы и нет?

Словно догадавшись, о чем я думаю, маг обернулся, задорно улыбаясь, и чуть заметно кивнул. Я почти запаниковала. Он, что, мысли читает?!

– Кто у нас сла-а-авненький! – произнесла Аэле неподалеку. Зная нашу принцессу, «славненьким» мог оказаться дикий медведь-людоед, поэтому я кинулась на ее голос.

Моим глазам открылась идиллическая картина. На полянке среди вязов и дубов, в солнечных лучах наша маленькая леди гладила огромного лиса, а тот разве что не урчал от удовольствия.

Крупное животное, лишь немногим меньше волка, надо признать, было прекрасно. Черный сияющий мех, который очаровал бы любого торговца пушниной. В шерсти виднелись седые волоски. Мощные лапы. Узкая морда.

– Аэле, это дикий зверь! Отойди от него!

Лис лениво повернул ко мне голову и тявкнул.

– Он только что сказал: «Сама ты дикая», – заметил Слэйто, который, как всегда, незаметно подошел сзади.

Зверь глянул на него круглыми темными глазами и чуть наклонил голову набок.

– Давайте возьмем его с собой?

Аэле обхватила руками за шею зверя, который оказался одного с ней роста, когда девушка присела рядом. Лис доверительно положил голову ей на хрупкое плечо.

– Как она это делает? – Я обернулась к Слэйто. – Она, что, сбежала из бродячего цирка, где животных обучают разным фокусам?

– Я сам не перестаю удивляться талантам Аэле, – ответил тот с мягкой улыбкой. Мы зачарованно наблюдали, как пичужка гладит нового друга. – Может, все дело в любви? Аэле словно пропитана любовью, как пирожное – коньяком и шоколадом… Как там оно называется?..

Неожиданно для самой себя я произнесла:

– Шиколоне. – Воспоминание из моей жизни в замке всплыло само самой, и слово легко слетело с языка. – О боже, Аэле и вправду как шиколоне, в котором вместо коньяка – любовь.

К чему бы ни прикасалась наша птаха, все оживало и начинало цвести. Потому что Аэле искренне, по-детски любила весь мир вокруг. В первые дни нашего знакомства я считала ее щебетание и поведение простой трескотней и желанием нравиться всем… Но сейчас видела, что это по-настоящему чистая любовь.

Дважды тявкнув, лис вывел меня из задумчивости. Потом он выжидающе посмотрел на мага.

Аэле звонко рассмеялась:

– Ну, чего ты ждешь, Слэйто? Переводи!

– Он говорит, что его зовут Пушок и что он не против с нами прогуляться до ближайшей деревни.

Что-то шевельнулось на задворках памяти, какая-то мысль. Но я ее отогнала, даже рукой помахала над головой, словно так могла разогнать непрошеные думы. Аэле внимательно смотрела на меня, видимо, ожидая решения.

– Пусть идет, если хочет, этот твой Пушок. Но если он проявит свою звериную сущность, да хотя бы рыкнет на меня, я пущу его на меховую шапку.

Зверь недовольно уставился на меня, но тявкать больше не стал. Радостно взвизгнув, Аэле еще крепче обхватила мохнатое чудовище. Затем поднялась и пошла к дороге, даже не оборачиваясь. Лис спустя миг направился следом за ней.

– Это животное нам блох натащит, – сокрушенно заметил Слэйто и также последовал за Аэле.

– Вот сам бы ей и отказывал, если такой умный, – огрызнулась я, догоняя мага.

– Вам стоило бы подружиться, – заметила Аэле. – Вы же родня – лиса и лис!

Исподлобья глянув на Пушка, я промолчала. Сколько ни пытайся убедить память, что совпадения возможны, она услужливо подсовывает тебе воспоминания – причем в нужной последовательности. Например, воспоминания о старых легендах.

Необычайно статный матерый лис черного с проседью окраса, по имени Пушок. Слишком умный для обычного зверя и подозрительно себя ведущий для хищника. Я ускорила шаг и заглянула в лицо Слэйто. Взгляд мужчины также был прикован к лису.