В 1898 году молодые марксисты решили объединить многочисленные кружки по всей стране в настоящую подпольную партию. Ее безусловным гуру становится Струве. Впрочем, поскольку организаторского опыта ни у него, ни у кого-либо из его товарищей еще нет, дальше разговоров дело не идет. Струве придумывает название – Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) – и пишет ее манифест. На первый съезд в Минске приезжают всего девять представителей марксистских кружков из разных городов (самого Струве на нем нет) – и по окончании съезда почти всех участников арестовывают. Удивительно, что именно созданная Струве и поначалу совершенно виртуальная РСДРП станет «бабушкой» будущей КПСС, монопольной партией Советского Союза (в советских учебниках основателем всего и вся будут называть Ленина, а фамилию Струве не упомянут).

На этот момент единственные признанные оппозиционеры в России – это народники. Но для молодых марксистов любые народники, даже авторитеты диссидентского движения, – варвары, не знакомые с научным социализмом, которые верят в революционный русский народ, то есть в крестьянство, тогда как, по Марксу, движущей силой революции должны быть рабочие.

На самом деле съезд марксистов в Минске проходит почти без звезд тогдашнего русского марксизма – подпольные группы постоянно становились мишенью полиции, их участников арестовывали и ссылали. Так случилось, например, в 1895 году с молодыми Владимиром Ульяновым и Юлием Цедербаумом.

К 1895 году Ульянов уже успел экстерном сдать экзамены в Петербургском университете, получить диплом юриста, переехать в столицу и устроиться помощником адвоката. В Петербурге он познакомился с молодыми марксистами Цедербаумом и Потресовым, своими будущими ближайшими друзьями.

У Ульянова и Цедербаума очень похожие траектории: Цедербаума тоже отчислили из университета на втором курсе, тоже отправили в недалекую ссылку (пока Ульянов жил под Самарой, Цедербаум находился в Вильно). В ссылке оба расширили свои связи с революционерами: Ульянов подружился с самарскими народовольцами, а Цедербаум оказался среди создателей БУНДа – и даже написал первый партийный манифест.

Новые знакомые создали свой подпольный кружок и успели напечатать 70 листовок, которые собирались раздать рабочим. Именно на этом они и попались. Обоих арестовали и отправили на поселение в Сибирь; Ульянова – в Минусинск, Цедербаума – в Туруханск. Вслед за Ульяновым поехала и его возлюбленная Надя, причем сразу вместе с мамой. В 1898 году они обвенчались в церкви села Шушенское в Сибири. («Пришлось проделать всю эту комедию», – вспоминает Крупская. Хоть молодожены и презирали церковный брак, но без него власти не позволяли Наде сопровождать любимого в ссылке.)

Любопытную историю о жизни Ульянова в ссылке вспоминает Ариадна Тыркова, чей родной брат жил в том же поселении. По его словам, Ульянов не скрывал своего презрения к народникам:

«Ссыльный держал себя совсем не по-товарищески. Он грубо подчеркивал, что прежние ссыльные, народовольцы, это никому не нужное старье, что будущее принадлежит им (социал-демократам) – так пересказывает слова брата Ариадна Тыркова. – Его пренебрежение к старым ссыльным, к их традициям особенно сказалось, когда пришлось отвечать перед полицией за бегство одного из ссыльных. Обычно вся колония помогала беглецу, но делала это так, чтобы полиция не могла наказать тех, кто давал ему деньги или сапоги. Ленин с этим не считался и из-за пары ботинок подвел ссыльного, которого за содействие побегу, да еще неудачному, посадили в тюрьму на два месяца. Ссыльные потребовали Ленина на товарищеский суд. Он пришел, но только для того, чтобы сказать, что их суда он не признает и на их мнение плюет».

Пока Ульянов находится в ссылке, Струве открыто читает лекции в Петербурге. Он теоретик и в отличие от многих единомышленников не вступает в подпольные организации, не печатает листовки и рабочих не агитирует. Струве – неортодоксальный марксист и сомневается в будущем социализма. Его больше интересует капитализм, а не социалистическая революция. В марксизме он ценит апологию капитализма, который вызывает раздражение и справа, и слева. По его мнению, нет смысла проповедовать среди рабочих – они не готовы к революции. Впрочем, ссыльных товарищей Струве тоже не бросает, например, Ульянову в Сибирь он передает книги.

В 1896 году Струве вместе с Потресовым даже едут в Лондон на слет марксистов всего мира – Второй интернационал. Главной звездой среди российских марксистов выступает живой классик Плеханов, а молодой Струве работает его спичрайтером. Впрочем, отношения Струве с авторитарным Плехановым сразу не складываются. Пару лет спустя Плеханов станет инициатором кампании против Струве – начнет бойкотировать журнал «Начало», в котором тот будет работать, и требовать того же от товарищей. Одновременно Струве ссорится (в переписке) и с Ульяновым-Ильиным – тот куда более ортодоксален и считает Струве недостаточно верным марксистом. Струве злится и перестает отвечать на письма ссыльного товарища.

После окончания сибирской ссылки в феврале 1900-го Владимиру Ульянову наконец разрешено вернуться в европейскую часть России – но пока не в столицы, а в Псков. Туда же приезжают все видные марксисты России: Мартов (Цедербаум), Потресов, Струве и Туган-Барановский. Ульянов и Мартов хотят выпускать газету – и Потресов готов к ним присоединиться. Для этого им, конечно, нужно заручиться поддержкой и петербургских звезд.

Струве замысел товарищей одобряет. Но они просят не только моральной, но и материальной поддержки. Струве находит им спонсора – помочь соглашается его приятель, молодой и прогрессивный землевладелец, богатый поклонник марксизма Дмитрий Жуковский. Трое марксистов сначала отправляются в Женеву на поклон к своему кумиру Георгию Плеханову, а затем начинают выпуск газеты «Искра» в Мюнхене.

Струве думает над изданием собственного журнала, но пока в основном печатается в мюнхенской «Искре». Для нее он добывает знаменитый журналистский эксклюзив – секретный доклад, написанный министром финансов Сергеем Витте несколько лет назад. Витте доказывает в этом документе, что система местного самоуправления, введенная Александром II, – так называемые земства – очень мешает управлению государством, нарушает вертикаль власти и было бы намного удобнее от нее избавиться и управлять государством твердой рукой, напрямую из столицы. Доклад публикуется в «Искре» под заголовком «Самодержавие и земство» и производит огромное впечатление на читателей, особенно самих муниципальных депутатов-земцев.

Переломным моментом в жизни Струве становится митинг у Казанского собора 4 марта 1901 года. Он впервые сталкивается с государственным насилием, впервые попадает под удары казацких нагаек – и это его изумляет. Когда он кричит Ариадне Тырковой: «Как они смеют меня – меня! – по ногам колотить нагайкой!» – поколеблено миропонимание Струве, в котором он – неуязвимый супермен, с которым ничего подобного случиться не может.

Но с ним случается – наступает его черед отправиться в ссылку. Это первое правонарушение, поэтому наказание не строгое – Струве просто запрещено жить в столицах, и он может самостоятельно выбрать себе любой другой город. Струве выбирает Тверь.