На полу натекла небольшая, с двадцатипятицентовик, лужица.

Отныне, подумал я, у нас будет след, по которому можно идти. Ее кровь.

Нельзя было на этом заостряться. Нужно было прогнать прочь саму мысль. Так, чтобы остались только гнев и трезвый холодный расчет.

— Что это, Дэн?

— Это кровь, Стив.

— О, нет…

— Ее тут не так уж много.

Это было очевидное и мне, и ему преуменьшение.

— Мы его поймаем, Стив. Его жопа повиснет на этих вилах, клянусь.

На взводе мы преодолели, согнувшись в три погибели, еще метров десять до следующего поворота — не торопясь, осторожно, с натянутыми до отказа нервами. Я все удивлялся, почему никто из нас не услышал ее криков. Похоже, нападение было молниеносным. Но не могла же она не пытаться совсем привлечь внимание. Я отслеживал, не появлялось ли больше крови на стенах. Не так уж много. Точно не рана на голове или шее. Что же заставило ее замолчать?

Зачем ты поперлась сюда, Кейси? Ты ДОЛЖНА была опознать опасность, ведь учуял же ее я. Тут же все буквально РАЗИТ угрозой смерти. Как ты могла поступить так с собой — и со всеми нами? Ничто из того, чем ты поделилась со мной, не оправдывает тебя в моих глазах — ни изнасилование, ни развращение, ни смерть брата, ни чувство вины. Есть же простой инстинкт самосохранения — он у тебя что, напрочь отключен? Зачем разбрасываться жизнью, как мелочевкой? В этом нет НИКАКОГО СМЫСЛА.

Тоннель был пуст — как ни слушай, сколько ни смотри, сколько ни нюхай воздух. Здешний житель больше не мог застать меня врасплох — слишком остро я внял его присутствию, сунувшись сюда впервые. Я бы понял, когда бы это существо объявилось неподалеку. Да и оно бы смекнуло сразу, что я явился по его душу.

И все же я был осторожен. Шестое чувство — подлая штука, нельзя только на него опираться. Я доверял глазам и ушам, рукам и ногам. А еще — Стивену, своему боевому товарищу.

Берегись, тварь, думал я, ты не на тех напала.

Я перестал выискивать новые следы крови. Попытался отогнать все мысли о Кейси. Не хотелось дать им меня ослабить.

Я думал, что веду себя очень мужественно и умно.

К тому времени, как мы дошли до конца этого участка, мои ладони были все в красных пятнах.

Вдруг стены расступились, и мы угодили в пещеру.

Глава 20

Пещера оказалась скругленной, около двенадцати футов в поперечье; стены — высокие, пятнадцать футов или даже больше. В ее центре лежал широкий бассейн со стоячей водой, серой, мутной на вид. Водица стекала с потолка и падала в него, рождая ровное, резкое эхо.

Пол был усеян костями.

Их были сотни. Многие — потрескавшиеся и сломанные.

Их было так много, что с ходу и не определишь, что кому принадлежало. Сваленные кучами — и лежавшие как попало. Я видел рыбьи головы, выскобленных крабов и моллюсков, тонкие изящные черепа птиц. Были тут и чьи-то большие… не собачьи ли? Может быть. Я вспомнил тот давний день, когда с Рафферти глядел на выносимые из дома туши. Собачьи, вполне возможно.

А может, и от какой-то дичи покрупнее.

— Что думаешь? — шепотом спросил Стивен.

— Не знаю.

Мы осторожно ступили в пещеру. Возможность встать прямо воодушевляла. Стайка синих трупных мух поднялась нам навстречу, пришлось разгонять руками.

Я наклонился к полу. Подобрал одну из больших костей, всю в отметинах от зубов. Кто-то пытался ее разгрызть и вылакать костный мозг. Я сдавил ее в кулаке, без труда ломая — такая она была старая и хрупкая. Накатило облегчение; вполне возможно, перед нами — останки с тех времен, когда Бен и Мэри еще не покинули дом. Кладбище для их домашних животных.

Минуту-другую мы побродили вокруг. Мухи наглели, садясь куда попало. Я искал следы крови. Справа от нас у стены располагалось нечто странное — башня из сложенных палок и прутьев, замотанная в старое, изъеденное молью шотландское одеяло, на которое там и сям налипли водоросли. Эта конструкция явно не сама по себе возникла, кто-то над ней поработал.

Стив таращился на развалы костей.

— Вот эту узнаю, — произнес он. — Это была кошка.

— Откуда тебе знать?

— Я проходил биологию в колледже. Тут и птицы есть — думаю, чайки.

— А собаки есть? — уточнил я. Под ногами хрустели мелкие косточки.

— Возможно, но у них черепа довольно специфические. Челюсти. Тут таких я не вижу. — Стив разворошил холмик костей у кромки воды. Те посыпались с таким звуком, какой обычно ожидаешь от деталек детского конструктора. У меня по коже мороз пошел. — Вот, думаю, собачья. Бедренная, скорее всего.

— Ну а человеческих, надеюсь, нет?

В луче моего фонарика его лицо сделалось пепельно-серым.

— Нет, Дэн.

— Может, Бен или Мэри…

— Никаких людей, и слава Богу.

У пещерной лужи я заметил тонкий и прерывистый кровавый след. Свежий. Такой мог остаться, если раненого тащили волоком. Мухи садились на него; когда я взмахнул рукой, чтобы отогнать их, одна вдруг села мне прямо на щеку и будто укусила — по крайней мере, я почувствовал острый укол в кожу. Я сталкивался со слепнями, но с кусачими трупными мухами — впервые; от неожиданности я чуть не выронил фонарик. Свет дико заметался по мокрому серому потолку, и на короткий миг пещера погрузилась в темноту.

Не хватало еще его разбить. Я испытал нешуточный мандраж.

Пора было взять себя в руки. Всерьез. Я навел луч на стены, высматривая, какое направление указывают кровавые разводы. Так нашлась еще одна пробоина в стене — сестра-близняшка той, через какую мы сюда пробрались.

Стивен тоже стал отбиваться от странных здешних мух. Они пикировали на нас обоих, как крошечные пилоты-камикадзе. Я хлопнул по одной и почувствовал, как тушка насекомого размазалась по моему лбу. Так и подмывало дико замахать руками, отшвырнуть вилы и унестись отсюда со всех ног. Но это уже паникерство. Оно и убить может.

— Идем дальше, Стив. Туда.

Сразу за проемом тоннель вымахал до размеров горняцкой шахты. Хорошо было вновь заполучить возможность встать прямо, ну или хотя бы немного сутуло. Куда лучше, чем ползать. Еще радовала возможность идти бок о бок, чувствовать, что ты не одинок в этом каменном чреве. Даже шаг как-то заспорился. Углубляясь в протяженный пустой коридор, впереди мы видели лишь скалы —