Давно я так крепко не спала.

Лучи солнца уже вовсю нагрели комнату, когда я проснулась. Я потянулась и обнаружила, что головой лежала на чем-то твердом и теплом. Разум начал возвращаться ко мне постепенно.

Я потрогала поверхность под своим лицом руками и обнаружила, что щупала… кожу.

Мама, дорогая…

— Ты долго меня мять будешь? — пробурчал низкий бархатный голос под ухом.

Я вздрогнула и откинулась так сильно, что упала назад. Комната накренилась. Вскочив на ноги, я осознала, что во сне перекатилась на сторону кровати, где спал Ратбоун, и неведомо сколько времени лежала на его обнаженной груди.

Он же в тот момент читал какую-то книгу, зажав большим пальцем между страницами, чтобы они не переворачивались. На его коже не осталось кошмарно-синих следов, а волосы приобрели глубокий черный цвет и даже поблескивали на солнце.

— Хорошо выглядишь, — пробормотала я.

— Всего одна ночь, и ты уже запала?

Я бросила в него подушкой.

— Мечтай! Я просто заметила, как ты выздоровел за ночь.

— Не скромничай, — улыбнулся он. — Это ведь ты полночи слюнки пускала, лежа на мне.

— А вот и неправда!

Моему смущению и одновременно возмущению не было предела. Я и в самом деле развалилась на нем, как на подушке… Так еще и ногу закинула…

— А ты скажи мне спасибо! Контакт со мной явно пошел тебе на пользу, — фыркнула я.

Ратбоун переменился в лице.

— Я должен был сказать это ночью… Спасибо. Спасибо тебе.

Опешив, я забыла про свое театральное негодование.

— Да не за что…

Значит, я и в самом деле была ведьмой.

Не то, чтобы у меня нашлось мало доказательств до этого, но все они были слишком не примечательными. Незначительными. Теперь же результат моих сил виднелся налицо.

Я превратила полумертвого бледнокровку на грани смерти во вполне живого на вид парня. Что же еще я могла сделать?

— Кстати, ты стал горячим на ощупь, — заметила я, пока выбирала в шкафу одежду.

Ратбоун отбросил книгу в сторону.

— Мора, это невозможно. Тебе просто кажется.

Я подошла к нему и взяла за руку. Причем сделала это так легко и непринужденно, что пора было медаль давать. На самом деле мои коленки слегка тряслись.

— Нет, ты по-прежнему теплый, — сказала я, но руку не сразу отпустила.

Теперь, когда я его трогала, виделось лишь солнце и золото. Может, я наконец перестану шарахаться от его касаний?

— Ты потерял дар речи? — шутливо сказала я, разглядывая его застывшую физиономию.

— Уже ничто не кажется мне невозможным, — невесело усмехнулся он.

После неловкой пары минут молчания, я отправилась в ванную. Когда вернулась, кровать была аккуратно застелена, а Ратбоуна и след простыл.

Время близилось к обеду, и я посчитала, что проспала как минимум одиннадцать часов. До Равноденствия оставалось всего три дня.

Я не могла терять больше ни минуты.

***

Земля после длительного ночного, переходящего в утренний, дождя все еще пачкала ботинки. Если я по этому поводу особо не переживала, то Киара вполголоса ругалась на Меридиан и весь мир в придачу.

— Мои новые сапожки, — простонала она, наступив в жидкую грязь на дороге.

— Так зачем ты их натянула сегодня? — оскалился Моррисон и по-свойски приобнял ее за плечо. — Знаешь, Ки, в мире есть вещи поважнее моды.

Он явно издевался над ней, но не со злобой. К моему удивлению Киара не огрызнулась на гвардейца, а лишь щелкнула ему по носу и скинула его руку со своего плеча.

Я ожидала увидеть, как Ратбоун ревнует ее, но он даже не смотрел в их сторону. Он рассматривал очередное дерево с пышной кроной на нашем пути.

— Эти сапожки приносят мне удачу, — заявила Киара и показала нам всем язык.

— Ага, а еще единороги существуют, — прыснул Моррисон.

Ратбоун оторвался от наблюдения и повернулся к нам.

— Что-то незаметно, что твои сапоги приносят удачу. Мы уже час здесь шатаемся, и никакого волшебного дерева еще не нашли.

— Вредина, — буркнула Киара и прибавила шагу, отрываясь вперед.

Что между ними случилось за прошедшую ночь? Неужели Ратбоун и Киара сильно поссорились? Я решила, что, возможно, поэтому она вдруг стала так терпелива к Моррисону.

Впереди виднелся выход из леса в небольшой парк. Создавалось ощущение, будто весь город был в форме кольца, обрамленного маленькими ухоженными парками по периметру и дикими лесом по остальной территории.

Найти волшебное дерево среди этого массива — все равно что искать иголку в стоге сена.

Мы заприметили свободную лавочку в парке и с облегчением упали на нее.

— А что, если это дерево вовсе не в Меридиане? — задумалась я вслух.

— Тогда зачем Минос стал бы добавлять сколько страниц про него в книгу об этом острове? — сказал Мауриц.

— Запутать нас?

— Вряд ли, — ответил гвардеец.

— А ты что думаешь? — Я повернулась к Ратбоуну. — Ты как никто другой понимаешь своего отца.

Он открыл рот и тут же его захлопнул, как рыба, забывшая, что не умеет дышать на суше.

— Я не представляю, что у отца на уме, — сказал он. — Никто не представляет.

Все же мне казалась слишком подозрительной идея, что дерево просто так стояло на виду у всех. Если только это не было главной задумкой. И все же изображенное на рисунках дерево отличалось от обычных видов на острове. Может, оно росло ближе к воде.

Мало кто из нас верил, что все же удастся успеть найти оставшиеся предметы до дня Равноденствия. Но я пообещала себе: не сомкну глаз, пока мы не закончим. И так слишком много проспала в прошедшую ночь, истощенная бледнокровкой.

Я достала книгу и распахнула ее. Я наспех пролистала уже прочитанные, по меньшей мере сотню раз, страницы про дерево и его возможные свойства — исцеление глубоких ран, ускоренный вывод ядов из организма и запуск остановленного сердца.

Дальше шли страницы о компасе, их было всего четыре, но записи мелким шрифтом покрывали их сверху донизу разными цветами чернил. Словно они добавлялись по мере поступления информации.

Затем я добралась до заметок о карманных часах.

Рядом с детальным рисунком круглого циферблата с необычными красными стрелками в готическом стиле, которые мне сразу приглянулись, тонким пером было нацарапано: «Deitos sequesto».

Где-то я уже видела такие слова, но сообразить, где именно — не смогла.

— Что это значит?

— Мир мертвых, — перевела Киара и свела брови у переносицы. — Дай я посмотрю.

Она взяла у меня книгу, обвела пальцем изображение часов и еще сильнее нахмурилась.

— Причем тут мир мертвых и какие-то часы? — сказал Моррисон.

— Очевидно, они связаны, — саркастически произнес Мауриц.

— Спасибо, гений! —