– Нет твоя. Это твоя работа.

Как нетерпеливый ребенок, Ганель быстро нажал клавишу ввода на компьютере. Через несколько минут из трехмерного принтера вышел предмет из белого пластика, полностью идентичный изображению на экране. Ваза, форма которой, размер и объем были результатом обычного крика.

Ариадна взяла ее в руки так бережно, словно это была чаша Грааля[28]:

– Получилось!

Ганель быстро вернулся к компьютеру и снова издал несколько звуков. Спрограммированная на экране ваза стала расти в ширину, ее основание становилось то тоньше, то шире, в зависимости от уровня громкости голоса. Полчаса спустя на столе стояли три вазы разной формы.

– Господи, Ариадна, ты понимаешь? Работает, притом возможности неограниченные! Изменяя тембр голоса, можно будет создавать какие угодно предметы, все будет зависеть от громкости и высоты звука. Скульптура, созданная чтением басен Лафонтена… Флаконы для духов, выточенные пением Марии Каллас…

В голове у Ганеля уже роились идеи возможного применения своего открытия. Он обнимал жену, вне себя от счастья.

Ариадна посмотрела ему в глаза:

– Значит, теперь мы сможем вести нормальную жизнь? Ты реже будешь бывать здесь. А я буду больше бывать с тобой.

– Да, конечно. Наверняка. И… после звуковой модуляции легко вообразить производство предметов с помощью жестов, записанных на камеру, которые программа будет моделировать в реальном времени. Просто голова идет кругом. Все это станет доступно, а если я выставлюсь, то смогу еще быстрее осуществить свои замыслы. У меня появится финансирование. И все благодаря тебе.

– Нет, благодаря тебе, и никому другому. Тебе не хватало только уверенности в себе. Теперь она появилась. Ты выиграешь этот конкурс.

Ганель посмотрел на распечатанные фотографии работ Натана де Галуа, снятые им во Дворце Токио, которые теперь занимали часть стены в его мастерской. У него оставалось больше недели, чтобы отшлифовать последние детали и показать, на что он способен.

– Все только начинается, – прошептал он, улыбаясь.

Ганель стоял в большом кабинете на третьем этаже Дворца Токио. Перед ним за круглым столом сидели члены экспертного совета – три женщины и трое мужчин, одним из которых был Патрик Лонне, председатель жюри, который вспомнил их короткий разговор, состоявшийся несколько недель назад.

Соискатель не знал, как правильно выглядеть по такому случаю, поэтому взял напрокат костюм, который был ему явно велик, и гладко побрился. Он был пятым, оставалось еще восемь претендентов. Соревнование было жестким, но Ганель в себя верил.

«Вперед, сыны отчизны милой! Мгновенье славы настает…»[29]

На экране его ноутбука вращалась вокруг своей оси изящная ваза, виртуально созданная первыми тактами «Марсельезы», только что им пропетыми. Жюри не выражало никаких эмоций, и на первый взгляд трудно было сказать, произвел ли он на них какое-то впечатление.

Чтобы рассеять неловкость, Ганель поспешил указать на изображение на экране.

– Я понимаю, это все весьма виртуально, но, как я уже сказал, нужно просто послать этот файл на трехмерный принтер – и всего за несколько минут вы получите предмет, сделанный из одного из доступных для печати материалов: полиамидного порошка, пластика, сплава металлов, воска, титана… Таким образом, готовые артефакты годятся для любого типа интерьеров и соответствуют любым вкусам. Мне кажется, у вас есть такой трехмерный принтер. И если пожелаете, мы можем провести эксперимент в реальном времени.

– Вы имеете в виду 3D-принтер в экспозиции Натана де Галуа, не так ли? – холодно заметил Лонне. – Вы хотите воспользоваться его принтером?

Ганель робко кивнул. Присутствующие ошеломленно переглянулись. Член жюри, сидевший слева, вынул из кармана сигарету и встал:

– А почему бы вам вообще не занять его место, раз уж вы все равно здесь?

И, явно раздраженный, вышел, даже не взглянув на Ганеля.

Лонне наклонился над столом и закрыл крышку ноутбука:

– Забирайте ваш компьютер, вы свободны, месье. И не отнимайте у нас время попусту. У жюри еще много работы на сегодня.

Ганель ничего не понимал, он был в растерянности. Что происходит? Почему они не заинтересовались его методом?

– Почему? Я вам объясню почему.

Лонне отвел его на два этажа ниже, в зал, куда Ганель приходил месяц назад. Огромная великолепная ваза из воска возвышалась в центре экспозиции, напротив белого экрана, на котором вращалась трехмерная модель. Какой-то посетитель развлекался, меняя форму виртуального предмета с помощью голоса. Возле большой восковой вазы висела табличка: «Ваза смоделирована звуком голоса и напечатана из пчелиного воска».

– Вот почему, – резко произнес куратор выставки. – Уже неделя, как метод, разработанный Натаном де Галуа, демонстрируется в этом зале.

– Можно мне стакан воды, будьте добры.

Элали отвела взгляд от серого глаза и поднялась со стула. Кулер с водой стоял в коридоре, напротив ее кабинета. Она наполнила стакан и вернулась. Ганель выпил залпом. Вот уже больше получаса он подробно рассказывал о своей жизни этой сыщице, которую даже не знал. Девушка вернулась на свое место и перечитала записи.

– Итак, если я правильно поняла, вы живете… в доме номер шесть по улице Буало в Монруже, проводите дни и ночи у себя в мастерской, где создаете всевозможные предметы искусства при помощи современной технологии трехмерной печати.

– Да, и многое другое. Я работаю также с пером, с металлами. Делаю шляпы, маски, ножи… У вас в пакете один из образцов. Рукоятка отлита из серебра, она воспроизводит позвоночник змеи, чернение выполнено специальным составом, который я выписал из Германии, он называется Парижская окись. В лезвие вкраплены осколки белого никеля и…

– Прошу вас, давайте по существу. Когда вы в первый раз пришли во Дворец Токио, вы поняли, что Натан де Галуа, известный художник, создает такие же предметы, как и вы, и аналогичным способом. Вернувшись туда через месяц, вы хотели продемонстрировать членам жюри конкурса абсолютно новаторский метод, названный «Голосовое моделирование объектов»…