— Их бы город тоже смыло, — заметил Воемир. Он еще немножко дулся за то, что его, «как маленького», оставляют в городе.

— И, все равно, не всякий за чужих людей не задумываясь на верную смерть пойдет. — возразил сыну воевода. — И не всякая жена за мужем в омут кинется. Да и человек надежный их проверял, его словам сам князь веру имеет.

— Но это еще не все, — Добыслава, не мешая мужчинам спорить, решила продолжить разговор. — Есть у тебя еще одна родичка, в самой столице.

— Принцесса их, — кивнула Либуше, — отец рассказывал.

— Да, принцесса. Она соседке нашей из-за реки — сестрыница. Так что не такой этот дружинник простой, как на первый взгляд кажется, раз его на крулевской родне женили. В общем, отец твой нас просил к новой родне присмотреться, да и тебя, наверное, тоже.

Либуше только кивнула, соглашаясь.

После бани тетка лично помогла племяннице переодеться в новую сорочку. «Вот и все», — вздохнула она. «Завтра уже в заксонском поедешь». Либуше только вздохнула. Заксонских платьев у нее был целый сундук. Е еще два или три сундука — с драгоценными тканями для них. Княгиня решила. Что нечего зря добро переводить, все равно за модой не угонишься. Но на первое время было и что надеть, и в чем жениху показаться.

Платья эти Либуше носила и дома, чтобы привыкнуть и не выглядеть потом на королевских балах ряженой. Но свои, вендские наряды были не привычнее. И, если так посмотреть, не уступали заксонским ни по богаству, ни по красоте. Только и того, что старые люди говорят: «Цо край, то обычай».

Уходя на ночь, тетка Добыслава весело подмигнула княжне: «Ну, на новом месте…». Либуше только фыркнула тихонько. Вот еще! Мало ей Предславы, готовой каждый день рассматривать и обсуждать портрет кронпринца, так теперь от него ее и ночью не избавиться? Вот только ночью княжне снился не жених. Точнее, может, и жених, точно она не помнила.

Княжна полночи прометалась на пуховых подушках, то ныряя в тяжелый сон, то снова выныривая в явь. Во сне она куда-то бежала, от кого-то спасалась. Кто-то тяжелым взглядом следил за ней, и от этого взгляда было одновременно и стыдно, и жарко.

Закончилось все тем, что нянька, разбуженная очередным вскриком подопечной, хорошенько взбила ей подушку и перевернула ее другой стороной, приговаривая: «Куда ночь, туда и сон. Куда ночь, туда и сон…» Только после этого девушке удалось уснуть уже нормальным сном.

Наутро воеводина Добыслава только ахнула, глядя на припухшие глаза княжны.

— Да ты что же, Либуше, всю ночь не спала, что ли? Куда теперь такую красавицу людям показывать?!

— Ой, лучше бы не спала, тетко, — пожаловалась княжна. Такая муть полночи снилась, что, думала, до утра не усну.

— Ой-йей! — Всплеснула руками Добыслава. — Сейчас сажу Мечку, чтобы волхва из святилища тайком позвал. Как бы не сглазили вчера на приеме.

Волхв пришел быстро. Шутка ли, княжеская дочь! Седовласый старик в вышитой оберегами рубахе долго водил руками вокруг княжны. Потом велел пить родниковую воду и долго смотрел в чашу.

— Ничего. — С облегчением сказал н наконец. Ему вторили не менее облегченные вздохи воеводиной и Мераны. Остальных, саом собой, в такое дело не посвящали. Нечего.

— А что же это было, Радославе? — Спросила воеводина. Женщине было неловко, ведь это в ее доме племянница должна была отдохнуть и отоспаться. А, получилось, наоборот.

— Испереживалась. — пожал плечами волхв. — С невестами такое частенько бывает. Да и, небось, заморочили дитя своими наказами. Знаю я вас, княжеских, — он позволил себе усмешку, — на каждый чих у вас свой совет.

После этого волхв ласково погладил княжну по голове, словно обычную девчонку с улицы или же собственную внучку. «Все будет хорошо, девочка. Боги тебе благоволят. Ты, главное, добрых советов слушай, а своим умом живи».

— Отец тоже так говорил, — слабо улыбнулась Либуше.

— Князь у нас мудрый, — степенно заметил волхв. — Не зря же его боги надо всем краем поставили.

Волхв ушел. Следом за ним побеждал отрок, нагруженный богатыми дарами для святилища, а Добыслава, велев племяннице на всякий случай посидеть с мокрым полотенцем на лице, велела собирать обоз в дорогу.

Когда все уже собрались и повозки выстроились в ряд, заняв почти всю улицу, Либуше вышла из дома и села в свой возок. В этот раз с ней ехали не девушки и нянька, а тетка и Мерана. До реки оставалось всего-ничего. А обедать они уже будут в доме королевского наместника.

На реке, прямо на пограничном мосту, свою будущую королеву встречали заксы. Наместник короля Эриха в этих краях и его рыцари стояли, словно на параде. Можно было различить дружинных рыцарей, которые жили со службы, и владетельных. Последние и одеты были каждый во что горазд, и кони с доспехом у них были разномастные.

— Смотри, — шепнула племяннице воеводина, — далеко от столицы, а народ не бедствует.

— Ага, у нас с заксами — мир, а их король войско на границе в готовности держит, — проворчала недовольно пани Мерана.

— Как и наш князь, — равнодушно пожала плечами княжна Добыслава. — Мой бы Богувер тоже со стыда сгорел, найди у нас князь на границе слабинку.

Либуше хотела прекратить это спор, напомнив, что наместник, скорее всего, отобрал для встречи самых лучших. Так поступал и отцовский воевода, отправляя в дальние дозоры самых негодящих перед приездом важных иноземных гостей. Но спор прекратился сам собой, когда наместник подошел приветствовать дам. А после обмена пышными приветливыми фразами карета поехала дальше, в дом наместника. За ней двинулся остальной обоз.

Единственное, что изменилось в укладе обоза, теперь впереди ехала дружина заксов, а не люди князя Любомира. Хотя совсем без защиты сородичей княжна не осталась. Люди воеводы Богувера заняли свои места в свите, на правах ближайшей родни. И если заксонскому наместнику что-либо не нравилось, его спрашивать никто не спешил.

Люди города толпились на улицах, в надежде получше рассмотреть невесту кронпринца. Поэтому княжне Либуше ничего не оставалось, как отодвинуть занавески и подвинуться поближе к окну, позволяя полюбоваться на себя всем желающим и, время от времени, приветствуя народ.

Во дворе наместника княжну уже ожидали почтенные горожанки, чтобы проводить ее в отведенные почетной гостье покои. С одной из них воеводина Добыслава тут же, не особо чинясь, обнялась под завистливыми взглядами остальных.

"Здравствуйте, здравствуйте, дорогая баронин! Как же я рада вас видеть! Как муж? А дочка как? Тоже в городе? Ну, и хвала богам, мой Мечислав тоже среди дружинных, дети хоть увидятся лишний раз. Пойдемте же скорее, я представлю вас нашей княжне!" — Добыслава уверенно подхватила знакомую под руку.

«Либуше, свет мой, позволь представить тебе мою сватью», — воеводина уверенно взяла процедуру представления в свои руки, ненавязчиво показывая стоящему рядом наместнику, с кем в этой компании стоит считаться. Если тому и случилось пару раз скрипнуть зубами, старый лис умело скрывал свою недовольство.