свято верить,

Дышу все дымом от костра,

А что костер? Он дымом пышет.

Ты видела, друг одинок,

И он владеет целым царством,

А что же я? Совсем не инок:

Ни королевства, ни богатства.

Уж время быстро пролетело

С нашей учёною скамьи,

А он как был и чист, и верен,

Так был он до сея зари.

Отец погиб, и от кого!

Его соратники, друзья

Его пленили, всё за зря,

И расстреляли. Род думный дьяк…

И расстреляли… в спину нож,

А мне б не кончить с тем же духом,

Надеюсь, ты меня поймешь,

Что эти думы не со скуки…

— Что слышу я? Ах, в спину нож?

Вонзить тебе его должна? — потом, немного погодя,

Не может быть, что не ждешь

Спокойствию верные слова,

Что обнадежили б тебя…

Как смог же ты

В любви моею усомниться?

Что сделала такого я,

Чтоб блудницею очутиться?

В момент сложнейший вашей жизни

Я к вам пришла… ты звал меня,

Чтоб вы меня любили нежно,

Чтоб от отца не умирал.

Ваши глаза были дерзки,

Душа грязна смертью отца,

Но я не бросила тогда

Попыток ваших становленья,

И стали вы свободны от

“души волненья моря”,

Признали чувства, вспыхнул вновь

Ваш дикий Марс холодный.

Вы мне не верите. Кому?

Скажите мне на милость.

Играю плохо я в жену

Иль вам за ум мой стыдно?

Ах, думаете, я всё вру

И мне постыла правда?

Однако ж, я вас всё люблю,

Но чувству вы не рады.

Молчала я до сей поры,

Меня вы мало знали,

Что я Мария Жануа,

Хоть раз вы где слыхали?

Хочу кричать и говорить подолгу

И вам сказать, все, что хочу,

Но слов признать вы не готовы,

А я иного не могу.

— Я убедился наконец,

Что друг мой полный гений!

Вот вы! Натура! Ваш венец!

Специальная богема!

На обвинения вините.

Наука эта тяжела,

Ну что ж, прошу я вас, примите,

Свободу воспеваю я!

Я благодарен вам, идите,

Похвастайтесь своим подругам,

Что глупый гений, и безумный,

Поверил сим пустым словам.

И это истина! Так надо!

Тогда лишь только правду сыщешь,

Когда словам не будешь верить,

Иначе правду не отыщешь,

Не я один сея сказал.

Я вас люблю, сказал не раз,

Такой вот странною любовью,

Но такова даёт мне глас

Не быть глупцом и петь про волю!

Таков я! Я не эгоист,

Я лишь помочь тебе хочу.

Сомненья — суть одна лишь прелесть

И к каждому идет лицу.

Мария отошла к двери,

Как будто б Мишу ужалась,

И слезы по ее щеке

Катились градом, в пол вбиваясь.

— Что ж, получилось, молодец,

Сомненья сеять ты стал мастер,

И сомневаюсь я теперь,

Что наша встреча — не случайность!

Но что случилось, где же ты,

Любимец мой, любимец верный,

От куда лапы Сатаны

Трясут вас сильно и безмерно…

Открыла, выбежала в дверь,

Стоном прихожую полня,

Теперь входную и на свет

Среди полуночи бежала.

Ушла. Вот дура, дура баба!

Всё чувствами она держима.

Ей правду лично объясняют,

А всё уйдёт, уйдёт — и мимо.

“Великий век моральных разложений”,

К другу поехал вновь, он объявил,

“И ваша дама есть простое подтвержденье,

Тому, что в доводах своих я не глупил.”

“Ну как так можно, ну скажи мне, милый друг,

Неужто правда я рассудок потерял?

Но правду презирать, и так дотошно,

Ну как возможно? Что за бес её занял?

Я разве был преступен в своих думах?

Хотя не раз уже их изливал,

Но раньше вторила она мной данным мыслям,

А ныне ж вдруг она восстала.

А в чём причина? Вот удивительная девка,

Меня винила на мои слова,

Что ты в сем виноват. Слезами надурила

Себя, пытаясь и меня.”

“О это, право, странность пребольшая,

Чтоб в ссоре вашей меня винить

Для этого ума совсем не надо,

Мне жаль вас, жаль вас, Михаил.”

“И убежала! Кинусь я за ней?

Того то она явно возжелала,

Пустившись в бег промеж полей

В глухую ночь под лунным скатом.

Меня решила обмануть!

Не будет так, совсем не будет,

Моё достоинство пятнать

Она не сможет. Пусть забудет.

Слезами сильно обливалась,

Катились те с высоких гор,

Упав на доски — разбивались,

Ушедши — она вновь придёт.

И что тогда? Моя свобода

Во смехе пламенном проснётся,

И долго она не уймётся,

Шакалом ищет вновь раба,

И вот он! Сам ко мне вернётся,

Коль зимние пойдут ветра…”

“Ты что ж, рабом Марию кличешь?

И в этом думаешь ты прав?…”

“А как ещё свободу сыщешь?

Ведь то не я, а ты сказал.”

“Как я? Когда об этом было?”

“Так ведь вчера, передо сном,

Любовь, свобода не едины,

И первой суть один лишь гнёт,

Кой я смирить хочу. Спасибо,

Ты вновь глаза мне приоткрыл,

Но как-то слышатся мне тихо

Твои поддержка и советы…”

“Ну как же, ты Марию любишь,

Но вдруг владеть ей захотел,

Как будто б чья она прислуга,

Иль вещь какая-то…”

“Злодей. Ну что ж меня ты очерняешь,

Паду к твоим ногам великим,

Ты жизнь мне ясно проясняешь,

Тебе спасибо, святый ликом!”

И сила страшная внутри

Сломала ноги и тогда

Я быстро пал к его ступням,

Как будто б он мне идол стал.

Он