ощущаю как вздымается широкая твердая грудь мужчины позади. Не знаю сколько это продолжалось, но в одно мгновение, он также грубо разворачивает меня к себе и толкает в сторону дивана. Теряют равновесие и со всей дури падаю на задницу.

— Не надо что? — рычит он, обходя журнальный столик. Мужчина садится напротив меня на край того самого стола. Пристальный прожигающий взгляд этих каштановых глаз, заставляет меня вновь почувствовать тревогу, которая начала немного утихать. — Я повторяю, не надо что? — он явно начинает выходить из себя, однако с места не двигается.

— Не трогай меня…

— А о чем ты думала, когда садилась в тачку к незнакомому мужику? — он тяжело вздыхает, отводя разъяренный взгляд в сторону. — Ты что совсем бесхребетная? Сначала позволяешь лапать себя за задницу всякому сброду, потом садишься в машину к незнакомцу…. — снова молчание, а затем злобный взгляд осматривает меня с ног до головы. — Ты зачем сюда ехала, чтобы тебя оттрахали и в лучшем случае выбросили на трассе? — подорвавшись с места, он хватает меня за запястье и тянет в свою сторону. — А может тебе самой хотелось поразвлечься?

— Нет, — предательские слезы хлынули из глаз, я пытаюсь сказать что-то внятное, но ком встал поперек горла.

— Тогда зачем?

— За смертью… — вижу, как округляются его глаза, а рука, которая крепко сжимала мою, безвольно падает. — Что смотришь? Удивлен? — незнаю, откуда появилась столько смелости, но я впервые смогла посмотреть мужчине в глаза.

— Да ты сумасшедшая. — едва слышно произносит он, проведя рукой по щетине.

— Может быть и так! Только я устала жить.

— От чего же ты так устала, мышонок? — голос незнакомца заметно смягчился. Мужчина бережно взял меня за руку, опять усадив на диван. На этот раз он сел рядом, продолжая сжимать ладонь своей огромной жилистой лапой. Странно, но сейчас во мне не было отвращения или страха.

— Мой отчим продал меня какому-то богатому козлу. — хлюпая носом, произношу, не понимая зачем вообще ему об этом говорю.

— Что значит, продал? — кажется, его рука сильнее сжала мою.

— То и значит. Он продал меня замуж. Избавился от меня. Хочет обеспечить себе безбедную жизнь, хотя ему было бы достаточно даже пары бутылок халявной выпивки.

— Ты не хочешь замуж?

— Нет.

— Почему так категорично? Вдруг твой муж окажется неплохим парнем.

— Не окажется, только козел может жениться на девушке, за которую заплатил деньги. Да и вообще мне не нужен муж, ни хороший, ни плохой.

— Это почему?

— Потому что я ненавижу вас всех, понял! — резко выдернув руку из его ладони, отвожу взгляд. Возможно, я пожалею, о сказанном, но я никогда ни с кем не делилась своей болью. Так выскажу все этому странному незнакомцу, который возможно убьет меня в конце вечера.

— Нас всех? — нахмурив брови, переспрашивает он, пытаясь поймать мой взгляд.

— Да, всех вас — похотливых кобелей, которых заботит только ваши желания…

— Стоп! — обрывает он. — Не зли меня, мышонок. Ты рассуждаешь как обиженный ребенок.

— Да мне плевать, как это выглядит! Как бы ты рассуждал, если бы тебя в 16 лет изнасиловали двое пьяных ублюдков?

Не понимаю, зачем говорю ему об этом, ведь никому не говорила. Никогда рта не открывала, а сейчас выпалила все незнакомцу.

Вот ненормальная, взяла и выложила все про свою несостоявшуюся жизнь первому встречному. Пол часа назад билась в истерике, а сейчас пью крепкий чай из его рук и вытираю рукавом сопли. А самое главное, без умолку треплюсь, рассказывая все от начала до конца. Как мы приехали из России, как отчим потерял свое состояние из-за жажды наживы, как спился, как начал колотить мать и периодически подбивал меня, и самое страшное, что со мной случилось, я тоже рассказала. Причем выложила те подробности, о которых мне казалась даже не помнила раньше.

Мужчина явно ошарашен, его непоколебимое лицо нахмурено. Однако, не перебивает, выслушивая все, что я несу, при этом нервно потирает свои ладони друг о друга, словно нервничает. Хотя такие типы вряд ли способны проникнуться чужой болью. Я периодически зависаю, рассматривая его до мелочей. Он кажется очень грубым человеком, сам по себе массивного телосложения с большими руками, по которым расползаются выпуклые вены. Похож на бандита, чем, например, на законопослушного работягу.

— А теперь еще этот брак, — тяжело выдохнув, я отхлебываю горячий чай. — Такое чувство, что судьба просто испытывает меня, я настолько устала…

— Что решила найти приключения на свою мелкую задницу. — заканчивает за меня незнакомец.

— Типа того. — пожимаю плечами, сама не понимая зачем села в его машину и поехала в неизвестность. Сейчас не могу быть уверенной даже в том, что на самом деле готова расстаться с жизнью.

— Знаешь, мышонок, после того, что ты мне рассказала, — он бросает на меня испепеляющий взгляд, от которого по всему телу разливается странное тепло. — Мне кажется брак — это не самый худший вариант. Ты могла бы жить в достатке, не пришлось бы обслуживать пьянь в дешевом баре.

Наверное, в его словах есть логика, только почему-то мне никогда не приходило в голову то, что я на самом деле могу жить лучшей жизнью, чем у меня есть. Но вот в сказки не верю, причем уже давно. У мужчины, который купил меня, явно не благие намерения, иначе он бы женился на девушке себе под стать. Да и вообще мое мировоззрение не позволяет думать, что нормальный мужчина покупает себе жену.

— Бред, — выпаливаю с откровенной издевкой. — Разве нормальный мужик, будет покупать себе жену. Наверняка, это какой-то престарелый псих, который бесится от переизбытка денег, и ищет себе игрушку. — перевожу дыхание, допивая оставшийся чай.

— Престарелый псих? — на лице мужчины появляется подобие улыбки.

— Отчим говорил, что ему за тридцать, а мне вот-вот стукнуло восемнадцать. Разве это нормально?

— Конечно. Твоя проблема не в возрасте, а в том, что с тобой произошло когда-то. — он словно подводит итог, продолжая всматриваться в мое лицо.

— Отчим сказал, что давно вел дела с отцом моего жениха, а я знаю точно, что до краха своей фирмы, он работал с такими же подонками, как и сам. — парирую, доказывая незнакомцу свою точку зрения. Только зачем.

В какой-то момент решаюсь посмотреть в его сторону. Мужчина выглядит совсем не таким, каким был до этого. Черты лица стали мягче, он уже не вызывает во мне страх.

Черт! Я даже не знаю, как его зовут. Я только что выложила всю свою жизнь абсолютно постороннему мужику. Мало того, сижу в развалиной хижине черт знает где.

— В чем дело, мышонок? — усмехается он, заметив смятение