Марк Тоснан гордо кивнул, он и сам до сих пор неустанно удивлялся моему необычному имени и был рад, что все остальные люди тоже обращают на это внимание. А мне уже надоело всем объяснять, что мама и бабушка Урсула увлекаются бессмертной мировой классикой, и это имя дано мне в честь героини одного из самых любимых ими романов Фолкнера.

— Садитесь, садитесь, — стал гостеприимно предлагать Марк. — Чай? Кофе?

— Нет-нет, я только договор подписать, — испуганно сказал молодой человек.

— Хорошо-хорошо, — утешил его Марк Тоснан, — сейчас принесут договор.

Я внутренне улыбнулась. Было видно, что парень и правда плохо приспособлен к самым обыденным вещам. Видимо, он действительно живет в каком-то своем необычном мире.

Он и договор-то сначала стал внимательно читать вверх ногами. Через несколько секунд Марк Тоснан вежливо перевернул договор в его руках.

Пока я заинтересованно разглядывала молодого человека, я с трудом поняла, что и сама-то недалеко от него ушла. Марк Тоснан несколько раз пощелкал пальцами перед моим носом — для того чтобы я взяла себя в руки и прочла хотя бы шапку договора и чтобы потом моя семья не огорчалась, что я подписала неизвестно что.

С горем пополам, по очереди роняя листы договора на пол, пока Марк Тоснан не догадался скрепить их степлером, мы с одним из парней Лимбарди поставили свои подписи на всех экземплярах.

Джессика потом долго расспрашивала меня в баре, куда я пришла выпить чего-нибудь совсем легкого, о чем был договор. А я рассеянно отвечала ей, что он был совершенно стандартный, улыбалась самой себе и продолжала тонуть в бездонных глазах Луи Лимбарди.

Джессика все-таки вывела меня из прострации совсем простым вопросом:

— Ну что, когда пойдем знакомиться?

На меня тотчас как будто кувшин воды вылили, мне пришлось срочно прийти в себя. Ибо если Джессике в голову западает какая-то шальная идея, вытащить потом эту идею из ее головы обычно бывает очень трудно.

— С кем мы пойдем знакомиться? — переспросила я, хотя уже почувствовала неладное.

— Как с кем, — невозмутимо сказала Джессика, — конечно же с Лимбарди.

Некоторое время я молча и с большим интересом ее разглядывала.

— Любопытно, как ты собираешься с ними знакомиться? — спросила я.

— Ну ты же хозяйка квартиры, — пожала плечами Джессика, — ты можешь зайти к ним по-хозяйски в гости и проверить, как поживает твоя квартира.

— Но я не могу к ним зайти!

— Почему не можешь? — не поняла Джессика.

— Потому что я договор подписала.

— Не ври. Ты ни строчки не помнишь из этого договора.

— Эту строчку я помню!

— Правда?

— Правда!

— А зачем ты такой договор подписывала? — не поняла Джессика.

— Потому что это стандартный договор.

— А почему ты не попросила Марка по знакомству не подсовывать тебе стандартный договор? — искренне удивилась она.

— Джесс, умоляю, давай сменим тему.

У меня и так был непонятный день, а тут еще она с такими предложениями.

— И как, по-твоему, мы теперь с ними познакомимся? — невозмутимо продолжила Джессика.

— Объясни мне, пожалуйста, почему мы должны с ними знакомиться?

— Во-первых, потому, что это сами Лимбарди, — стала загибать пальцы Джессика, — а во-вторых, потому, что они живут в твоей квартире.

— Джессика, не трави душу, у меня и так сегодня был тревожный день, у меня весь день колени трясутся, — взмолилась я. — Налей мне еще джина с тоником и дай мне потихоньку помереть вот тут в углу.

Джессика смотрела на меня с сожалением. Она явно меня не понимала.

Она, как и многие, считала, что, если более-менее известные люди вдруг случайно появляются на нашем горизонте, нам надо с открытыми объятиями бежать к ним знакомиться и беседовать о жизни. А известные люди должны быть несказанно рады такому количеству знакомств и бесед, и у них просто нет других дел в этой жизни, кроме как постоянно с кем-нибудь знакомиться и беседовать, знакомиться и беседовать.

Все это я и высказывала Джессике, пока она везла меня домой, не дав сесть за руль моей собственной машины.

— Ну ладно, — сказала она около моего дома, — мы что-нибудь придумаем. Для начала я установлю на своем балконе сложную систему зеркал.

У меня уже не было сил даже вздрогнуть от такого предложения.

— А потом? — слабо сказала я.

— А потом мы еще что-нибудь придумаем.

Я еще не говорила вам, что Джессика живет в квартире, которая находится в том же доме, что и квартира моего дедушки Альберто? И ее балкон через два балкона от балкона квартиры дедушки Альберто?

Так вот, она действительно там живет. Так что я еще с ней и ее зеркалами нарвусь на ненужные мне приключения. Ох, чует мое сердце, нарвусь.

А когда я уже ложилась спать, позвонила бабушка Урсула.

— Ну что, подписала договор? — спросила она.

— Подписала.

— Надеюсь, они не тронут наших книг?

— Не тронут, не тронут, — сказала я, — они даже пыль с книжных полок вытирать не будут.

— Как это — пыль вытирать не будут? — не поняла бабушка Урсула.

Но я уже спала, прямо с трубкой в руке. И снился мне балкон Джессики, неизвестно чему радующийся Марк Тоснан и бездонные глаза одного из Лимбарди.

Утром на работе мне все-таки пришлось мобилизоваться, потому что в одном из СМС-сообщений были эти странные строчки:

«Я ищу одну девчонку. Видел ее как-то в этом районе. Наверное, она живет где-то неподалеку, и мы с ней еще встретимся. Но может, она оказалась здесь совершенно случайно, и я не увижу ее больше никогда. Эта мысль для меня невыносима. Поэтому я хочу проложить к ее сердцу невидимые дорожки и попытаться по этим дорожкам пойти к ней навстречу. Почувствуй меня. Без тебя моя жизнь будет разбита вдребезги».

И ни одной ошибки!

Вся женская половина редакции тут же приободрилась. Каждая думала, что наверняка таинственный парень видел в этом районе именно ее, хотя в сообщении не говорилось, в каком именно районе. Но зато теперь он за ней тайно наблюдает, и ей постоянно надо быть в хорошей форме.

В том, что это симпатичный, умный и прекрасно сложенный молодой парень, сомнений ни у кого не возникло. Главным претендентом на роль девушки, без которого жизнь этого молодого человека будет вдребезги разбита, была наша пятидесятилетняя начальница миссис Ланг.

Она тут же стала поправлять перед зеркалом прическу и подкрашивать губы. Две ее молодые секретарши тоже стали в срочном порядке подкрашивать губы. Даже наборщик текстов Майк и верстальщик Джон стали тревожны и сосредоточенны. Рабочий настрой редакции был несколько сбит.