ней о том, о сём, когда на душе так погано. Сажусь на подоконник и гляжу в наш дворик. Кажется, что всё изменилось за эти десять дней. Привычное уже не радует.

Достаю из потайного кармашка сумки ракушку и схожу с ума от горечи, что может быть никогда больше не увижу его. Егор. Ну как же так? За что родители так с нами?

Понимаю, что не могу держать столько боли в себе. Да меня сейчас просто разорвёт на мелкие-мелкие частички. И собрать всё это воедино уже не получится.

Как же тяжело!

Мне нужно прогуляться.

Дома как-то тесно и неуютно.

Я быстро принимаю душ, натягиваю на себя спортивный костюм и выхожу вниз к маме. Она сидит в гостиной и с деловым видом листает что-то на планшете. Как всегда идеальная. Коктейльное платье, подчёркивающее фигуру, волосы подвязаны с пучок. Хоть прямо сейчас можно идти на подиум.

Когда родители познакомились, мама моя была моделью, а папа уже успешным бизнесменом. У них разница в возрасте семь лет. И при этом отец считает, что Егор для меня слишком взрослый, хотя только на три года меня старше.

Есть ли справедливость в этом мире?!

— Ты куда, Ева? — окидывая меня взглядом, удивляется мама. — Скоро ужин ведь. Аллочка приготовила твою любимую пасту с сёмгой.

Аппетита вообще нет. Кажется, я только что села на диету на неопределённый срок. Качаю головой и выдавливаю из себя улыбку.

— Хочу побегать, — я демонстративно показываю на плеер. — Привыкла к вечерним тренировкам. Я скоро вернусь.

— Ну хорошо, только не долго.

Натягиваю кроссовки и выхожу во двор. На улице уже прохладно, так что не зря я накинула толстовку. Даже музыку не включаю, нет никакого желания ничего слушать. Иду быстрым шагом по нашему коттеджному посёлку. Пройдя три дома, подхожу к калитке и нажимаю на кнопку звонка.

* * *

— Ну и как твоя поездка? — развалившись в кресле, спрашивает Андрей.

— Хреново, — даже не пытаюсь делать вид, что у меня всё супер.

Андрей — мой друг по песочнице. Это мы с ним так шутим. На самом деле, просто познакомились с ним в раннем детстве, потому что наши родители общаются.

Я его всю свою жизнь знаю.

Мама говорит, что они с Анжеликой Руслановной вместе с нами в животах гуляли вместе и посещали йогу для беременных. Андрей родился на два месяца раньше меня. Считаю, что мы с ним почти как брат с сестрой.

Перед ним мне не надо играть никакую роль. Кто ещё сможет меня понять лучше, чем он? Да и доверять секреты подружкам-девчонкам чревато. Уж я-то знаю уже какие длинные языки у них бывают.

Скажу, что влюбилась, так вся школа будет на следующий день об этом трещать. Обойдутся как-нибудь без подробностей моего отдыха в лагере.

— И что случилось? Расскажешь?

Парень закидывает ноги на стол с компьютером и выжидательно смотрит на меня. Его русые волосы торчат коротким ёжиком. Раньше носил причёску длиннее, так что мне немного непривычно смотреть на него.

— Ну… — и куда делать моя храбрость? Эй, Андрей — твой лучший друг, ему-то можно признаться. Он может чего дельного придумает. — В общем, я там в лагере встречаться стала с парнем… А отец узнал и сказал, что мы с Егором не сможем быть вместе. Ему не понравилось, что он старше и что я, типа, маленькая ещё.

— Оу.

Видно, что Андрей немного шокирован. Наверное, думал, что я какую-то ерунду ему расскажу. Как, например, в прошлом году меня выбрали лучшей на лагерном конкурсе красоты, так завистницы пытались ночью раскрасить меня несмываемой краской. К счастью, мне повезло, и я вовремя узнала об их замысле. План провалился, когда я включила звук сирены на телефоне, отчего в комнату тут же прибежали вожатые. М-да, тогда многим досталось.

А в этом году я просто игнорировала все конкурсы, потому что… мне итак было очень хорошо. И без всякой ерунды для развлечения детей.

— Влюбилась, значит? — подумав, спрашивает друг.

— Да, влюбилась, — отвечаю немного с вызовом. Уже иголки выпустила наружу и сложно их прятать, даже с другом. Хотя он-то меня не будет осуждать? — Но я не могу теперь связаться с Егором. Папа забрал мой телефон!

— Номер помнишь? Можешь с моего позвонить.

— Да, вот спасибо.

Я подскакиваю с места и обнимаю Андрея. Тот усмехается и протягивает мне свой гаджет. Я задумчиво верчу его в руках.

— А ты не мог бы…

— Да понял, — поднимает друг руки вверх. — Пойду сгоняю на кухню, посмотрю что у нас там на ужин приготовили. Будешь с нами ужинать?

— Ой, нет. Я на диете.

Андрей как-то странно смотрит на меня, но потом пожимает плечами.

— Ну ладно. Комната в твоём распоряжении.

— Спасибо, — выдыхаю я.

Благодарность самого высокого уровня. Ну что за друг? Самый лучший из всех возможных. Обожаю его!

Когда дверь за Андреем закрывается, я набираю заветные циферки. Пальцы немного подрагивают от нервного возбуждения. Сердце колотится как припадочное.

Прикладываю телефон к уху и слушаю гудки. Ладошки потеют. Накручиваю на палец свой светлый локон и начинаю нервничать ещё больше.

Ну почему он не отвечает?

— Алло? — раздаётся приглушённый женский голос.

Я тут же в ужасе нажимаю кнопку отбоя.

Глава 5. Вечеринка

Не ожидал, конечно, что меня приедут встречать все ребята! Офигеть, весь дом забит тусовщиками. Неужели соскучились или просто давно не собирались отдохнуть у кого-нибудь на хате?

— Привет, Егор!

— Как жизнь, красавчик?

— Хэй, давно не виделись!

Со всех сторон ко мне подходят друзья. Пожимаю руки, обнимаю, девчонки целуют в щёку. Лариса пытается даже завладеть губами. Дурочка, мне теперь это совсем не интересно. Только одни губы хочется целовать…

Контраст перемен в жизни сбивает с толку. Только утром я сжимал в объятиях любимую девчонку и был в безмятежном счастье. А тут море друзей, шум, гам… И впервые меня это всё начинает раздражать.

Конечно, я им улыбаюсь и веду себя как гостеприимный хозяин, но на деле хочется закрыться в комнате и в очередной раз проверить свой телефон. Моя малышка не отвечает ни на звонки, ни на сообщения.

Хотя и читает мессенджер…

Хрен поймёшь, что не так, вроде прощались мы очень тепло. Только закрадывается подозрение, что тут не обошлось без родителей. Её отец так пронзительно смотрел на меня, явно я ему не понравился. Наверное, он увидел наш поцелуй в тени дерева и сделал какие-то неправильные выводы.

Надо было сдержаться, но теперь-то уж что горевать? Буду искать