из воспоминания, она увидела, как к кровати подошли чьи-то ноги, и в истерике закричала, как тогда:

– Нет! Нет! Не надо! Не надо! – Юля словно загнанный дикий зверёк выбежала из-под кровати и на четвереньках, не успев даже подняться на ноги, метнулась за шкафчики. В ее воображении, к ней тяжёлыми шагами неслась разъярённая бабуля с ремнём.

Юля тряслась всем телом, истерично кричала и молила не бить ее.

Постукивание каблуков участилось, и ошарашенная воспитательница осторожно предстала перед перепуганной девочкой. Юля сжала кулачки и, казалось, была готова вжаться в стену или даже карабкаться по ней, но увидев перед собой молодую красивую тетю вместо страшной бабки-ведьмы с ремнём, она решила остаться на месте. Воспитательница с тревогой и жалостью глядела на нее и плакала:

– Юленька, я не буду тебя бить, зайка… – тихо говорила она.

– Совсем-совсем не будете? – надрывающимся голоском спрашивала воспитанница.

– Совсем-совсем! Деток бить нельзя, никого бить нельзя!

Осиротевший ягненочек почувствовал, что нашёл, если не маму, то уж точно безопасную тетю. Юля осторожно выбралась из угла и упала в объятия воспитательницы. Она была настоящей феей по сравнению с бабкой-ведьмой! Фея-воспитательница гладила ее по голове, утешала и сама плакала.

Через несколько дней фея-воспитательница подарила Юле игрушку – маленькую мягкую подушку в форме радуги. У нее внутри находился мелкий-мелкий песочек, поэтому подушку было очень приятно тискать и прижимать к груди. Юля спала в обнимку с этой подушкой и, о чудо, перестала писаться! С воспитательницей она поделилась, что представляла, как спит с маленьким единорожком на радуге, и все страхи тут же улетучиваются. Воспитательница специально заколдовала подушку-радугу, чтобы она защищала Юлю от злой бабки-ведьмы. И волшебство действовало.

Вскоре почему-то Анастасия Николаевна решила забрать внучку с детсада, причем задолго до выпускного. Оказывается, фея-воспитательница решила поговорить с бабушкой Юли, но, естественно, потерпела поражение: она «малолетняя дура, которая понятия не имеет, как детей воспитывать, и кто ее вообще в сад устроил работать?!». Все это она высказывала дома, точнее, привычно орала. Воспитательнице же она продемонстрировала удивление и, чуть ли ни инфаркт миокарда. Схватилась за грудь, требуя принести воды, стала рыться в сумке в поисках несуществующих таблеток от высокого давления, а под конец вообще разрыдалась! Сетовала на жестокую судьбу, вспомнила раннюю смерть дочери и поделилась, как ей тяжело воспитывать внучку. Но она ее любит до беспамятства и никогда не обидит. Выпив воды, заявила, что Юля просто так шутит, в семье ее обожают, холят, лелеют, а дедуля вообще души не чает.

Кряхтя и причитая, она взяла под руку внучку, и больше в садике их никогда не видели…

Но волшебство воспитательницы действовало и за пределами детского сада. Подушку Юля забрала с собой, даже Анастасия Николаевна не возражала. Не до этого было. Она решила, что больше Юля в сад ходить не будет. Сразу на подготовку пойдет. Давно пора.

Засыпая, Юля обнимала «радугу» и представляла теплую мамину грудь, которую и не помнила вовсе. Она перестала писаться, но часто просыпалась теперь уже на мокрой подушке – часто плакала во сне. И вообще к этой подушке она вскоре стала испытывать странные чувства, словно к живому существу. Ночью она ее обнимала, горячо любила и не отпускала. Ночью подушка была особенно теплой, нежной и нужной, ведь так страшно засыпать одной и в темноте. Но к утру страхи притуплялись, и, проснувшись, Юля чувствовала к подушке злость. Она и любила ее, и хотела придушить! Что и делала, пока никто не видит: стучала в нее кулаками, скручивала. Хотя, конечно, не могла понять, зачем делала это. Утром подушка лишалась волшебства и переставала быть вместилищем Юлиных слёз. Она в воображении девочки словно бросала ее на растерзание бабке-ведьме. Юля сама не понимала, к кому точно она испытывала такие противоречивые чувства, уж точно не к подушке…

Став первоклашкой, на уроках Юля обнаружила, что, оказывается, могла писать обеими руками! Правда, у нее получалось как-то странно, не в ту сторону. Она сама не понимала, что писала и не знала, как это читать: открыла в себе забавную способность, но что с ней делать и как пользоваться не знала. Бабушке она не призналась: опасно. Но Анастасия Николаевна случайно заметила-таки исписанный странным почерком лист бумаги. Ничего не поняв, она разорвала его на кусочки и высыпала на голову Юли.

– На меня смотри! – гаркнула бабушка.

Юля медленно подняла голову. В глазах бабули читалось отвращение. Юля почувствовала себя никчемной, «дефектной», так ее регулярно называла бабуля, одновременно вспоминая недобрым словом и покойную маму.

– Это омерзительно! Ты мне противна! Ещё раз так напишешь, выпорю! Поняла?

Юля кивнула.

Но выполнять приказ бабули и не думала, точнее, продолжала писать, но аккуратно, чтобы ведьма не заметила. Анастасию Николаеву хватил бы удар, если внучка вдруг стала бы писать левой рукой. Ведь ей так удалось выдрессировать Юлю писать правой, что у той был самый красивый почерк в классе! Ни одной правше это было не под силу. На каждой странице в Юлиных тетрадках красовались яркие красные звездочки: «отлично» от восхищенной учительницы. Анастасия Николаевна не перенесла, если бы «космос» на страницах внучкиных тетрадок потух.

Но Юлю забавляло, что она обнаружила в себе то, чего не было у других, к тому же тайно могла все равно писать, как ей вздумается! Конечно, в школьных тетрадках она так не осмеливалась писать, но у нее была другая, где она могла тренироваться. А однажды Юля всё-таки поняла, как прочитать то, что ею было написано —наоборот.

Когда Анастасия Николаевна была на дежурстве, Юля могла немного отдыхать от постоянного контроля. Именно в такой день она и познакомилась с Аней.

Левой рукой Юля написала одну строчку и решила кое-что проверить. Тихонько прошла в туалет, поглядела в зеркало и увидела свое отражение – робкую девочку с прямыми волосами каштанового цвета и зелено-карими глазами. Сейчас без дневного света они казались темнее. Юля подняла записку со словами и перевернула их к зеркалу и слегка вскрикнула от неожиданности: буквы стали понятны!

– Меня зовут Аня, – прочитала она.

Слова подействовали словно заклинание: тут же облик девочки стал меняться: волосы стремительно завились и укоротились, теперь они доходили до груди, а глаза из зелено-карих превратились в ярко-зеленые!

Юля смотрела в зеркало и не узнавала саму себя. Это была она, но вроде, как и не она. Аня из зеркала взяла власть над ее телом! Наверное, у нее не было бабули, которая издевалась над ней. Ведь Аня выглядела уверенной и смелой.

Юля была счастлива, что