— настолько долго, что его мысли начали выходить за рамки дозволенного. Он решил захватить Гельавэнь. В итоге был разработан специальный план, и Благородные эльфы, а по сути — алчные и грязные братоубийцы, — напали на ничего не подозревающих горожан ночью и вырезали чуть ли не половину населения, включая короля Февэ и двух его сыновей Глеладода и Келара. Младший и единственный оставшийся сын короля Лорлин сбежал с остатками своего народа и долго скитался по всей стране, пока не нашёл наконец-то Эннор. И вот теперь, в этой лесной крепости, Изгои копят силы и ждут шанса отомстить.

— А что же людской король? — поинтересовался Форин.

— К сожалению, монархам никогда не было дела до междоусобных войн эльфов, — с грустью проговорил Килан.

— Да и тем более Даринор очень щедро заплатил королю, — добавил Тардор. И тут же продолжил: — Эльфы готовы поднять восстание хоть сейчас, им плевать за кого сражаться, лишь бы против Даринора.

— Рвение их похвально, но пока они ещё слишком слабы, им нужно время на то чтобы восстановить былую мощь… Правда, у нас времени этого, увы, нет, — подытожил Килан.

На несколько минут разговор смолк, но нить тишины вскоре опять разорвал Килан:

— Каковы были твои поиски, Меагорн?

Маг медленно пошевелился на стуле, отхлебнул из своей кружки и вступил в разговор:

— Мне предстояло действовать инкогнито. Потому что маг, который направо и налево расспрашивает о бунте против короля, да ещё и в самом центре королевского оплота в Гельавэне, очень сильно рискует быстренько лишиться головы. Я действовал скрытно и незаметно, но, хоть мне и не довелось повстречаться с летучем, и не пришлось спасаться от гнёта стихии в первом попавшемся селении, проблемы всё равно не обошли меня стороной. Как-то раз, сидя в захудалой таверне, где собирается один только сброд, я собирал новые слухи, как неожиданно нагрянули стражники. Они мгновенно преградили путь к выходу и их командир начал обыск. Оказывается, какой-то прохиндей уворовал у его жены деньги на дневной ярмарке, и теперь этот вояка обходил со своими головорезами все таверны и притоны, пользующиеся дурной славой. К сожалению, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, на воре был точно такой же плащ, как у меня. Это единственное, что смогла тогда увидеть жена командира, и этого единственного вполне хватило, чтобы меня, невиновного человека, взяли под стражу. Естественно, о сопротивлении не могло быть и речи, я не мог себя выдать. Меня отвели в камеру пыток, где я поклялся на чём свет стоит, что не воровал никаких денег ни у какой дамы, и вообще не находился в то время даже близко с ярмаркой. Естественно, мне никто не поверил. Меня кинули за решётку и оставили ждать до утра вердикта командира. Увы, я прекрасно понимал, что вердикт будет вынесен самый что ни на есть строгий. И вот тут, как всегда со мной бывает в тревожных и опасных ситуациях, мой мозг начал лихорадочно анализировать ситуацию и искать пути к спасению. Крепкая решётчатая дверь, четыре стены непробиваемой толщины, и… о моё спасение, окно! Я быстро влез на подоконник, окно представляло собой кривую дыру, которую обрамляли три вертикальных прута. Не нужно было использовать много магии, чтобы выломать их, однако же, без неё эти хлипкие на вид прутья едва ли поддались бы мне. Я высвободился, и напоследок, дабы перекрыть всё моё вечернее невезение, удача вывела моё окно прямо на тропу к небольшому леску в пригороде. Насколько я знаю, командир пришёл в ярость, но найти меня тогда они, конечно, уже не смогли. Если вернуться к нашей теме, то боюсь, что у меня плохие новости. Благородные эльфы и душой, и кошельком за короля, и вероятнее всего — скорее солнце упадёт на землю, чем они поднимут против него восстание.

— Ну что ж, я ожидал такой ответ, — вздохнул Килан, — но ведь никто не говорил, что будет просто…

— Милсдари, я надеюсь, теперь вы уступите место даме в качестве главного рассказчика? — мягко проговорила Анария.

Все кивнули.

— Так вот, я была в Порт-Калорне. И скажу вам, гиблое это место. Если твой кошелёк не набит досами, там делать нечего. Этот прибрежный городок — просто золотая жила, он как отдельное государство под протекторатом пиратов. Эти головорезы вроде бы и не признают королевскую власть, но и идти против неё не решатся. У них всё предельно просто: король не лезет к ним — они не лезут к нему, правда, за это они и отстёгивают его величеству сорок процентов от общей добычи, но никто не жалуется. Все говорят, что лучше уж пусть будет так, чем он соберёт армию и разгонит их славное береговое братство ко всем тварям морским. Я боюсь, что у меня вряд ли найдётся какая-нибудь занятная история наподобие ваших. Да, не всё прошло гладко, девушке вообще не особо просто приходится столь долгий период времени рядом с таким отродьем как калорнские пираты. Они пытались как-то приставать, но после того как я пришила нескольких мерзавцев, они эту практику живо прекратили и начали меня бояться, или, по крайней мере, в какой-то степени уважать. И да, ещё я очень рада, что вновь встретила вас, мне очень сильно не хватало весь этот долгий год нашей весёлой компании, — сказав это, Анария выразительно посмотрела на Килана.

Он же был ещё более задумчив, чем раньше, и прошло немало времени, прежде чем до него дошли слова Анарии, и он ответил:

— Я думаю, что все мы снова рады видеть напротив лица своих друзей.

Мужчины поддерживающе загалдели.

— Однако же, на пиратов у меня было больше надежды. Но ладно, с ними, я думаю, мы ещё разберёмся, но немного позже. Форин, будь добр, не напивайся в хлам, покуда не расскажешь свою историю.

Килан с улыбкой взглянул гнома, который от его слов мгновенно преобразился, протёр развеселевшие от хмеля глаза и с лёгкой ноты прокряхтел:

— Братья и ты, сестрёнка, ох какое у меня было путешествие… Если бы вы знали, где я был! Если бы вы знали, что я видел!

Форин старался каждое своё слово подкреплять жестом, что выглядело очень комично.

— Ох, а видел я такое… Сейчас вот только допью это проклятое пойло, которое никак не может отпустить мой разум на волю, и сразу же всё расскажу.

Форин ухватился за бутыль пива и начал жадными глотками поглощать