госпитале. Хотя странно. Обычно в больничных палатах кровати да простыни, а тут будто меня на сено положили. Да и с улицы почему-то слышится коровье мычание. У нас в центре Ленинграда я давненько коров не видел. Я втянул носом воздух и почувствовал запах навоза. И это тоже необычно! Хотя кто его знает, с кем я тут лежу? Люди-то они всякие бывают.

При этом на периферии зрения мерцали символы. Ну раз я ничего сделать сейчас не могу, то хотя бы их почитаем:

Имя: Пётр Ильич Романов.

Возраст: 83 года.

Уровень: неприменимо.

Направленность и специализация: неприменимо.

Количество возрождений: 0 (не может быть увеличено).

Способности: высасывание.

Особенности: преображение.

Благословения и таланты: скрыто.

Основная ментальные закладка: гнев праведника.

Наведенные проклятия: паранойя, спутанность мышления, повышенная жестокость.

Резервуар «м»: 0 / 0.

Резервуар «ж»: 112 / 1000

Влияние: 0

Да уж, какой-то бред сивой кобылы. Но зато правильно имя и возраст указали. Хоть что-то хорошее. Теперь хотя бы не забуду, сколько мне и как меня зовут. Хе-хе. Да и в наведенных проклятиях значилось, что до дезактивации остается:

2дн. 23 ч. 58 мин. 22с.

Последняя цифра сменилась на 21с, затем на 20с, а после и на 19с. И как это вообще работает? Я в себе никаких изменений не замечаю. Еще и «м» с «ж» какие-то. Знаю я интересные кабинки, на которых отображаются такие же буквы. С неделю назад забегал в такую по нужде хоть и малой, но настолько неотвратимой, как… эммм… как дембель для срочника. И кто навел на меня это проклятие? И зачем? И при чем тут паранойя? Да и о чём я вообще думаю? Какие, к черту, проклятия? Их не бывает. Как не бывает сглазов, порчей, колдовства и прочей магической шушеры.

Через полчаса силы немного восстановились. Я смог подвигать пальцами, затем челюстью, а после получилось приподнять руку. Сразу же потрогал предплечье. Ожидал нащупать шприц, который мне вставили в вену, но ничего такого не было. Я притронулся ладонью ко лбу и слегка надавил — получилось поднять веки. В этот момент ощутил себя Вием. Нет! Это точно не больница! В незнакомом помещении было темно, но я всё-таки смог различить сложенный из бревен невысокий потолок. И что это за место? Как я сюда попал?

Минут двадцать я растирал затекшее тело. Кожа казалась мне непривычно гладкой. Да и складок никаких не было. А ещё у меня пузо куда-то исчезло. И это было странным. Вдруг я так год уже валяюсь? Всё может быть. С ужасом понял, что какой-то лиходей сбрил мою седую бороду и надел на меня парик. Волосы были густыми, мягкими и их было слишком много. Я попытался снять его, но куда там — приклеили намертво. Извращенцы проклятущие!

Со старческим кряхтением я наконец-то смог приподняться. Ну до чего же болит всё тело! Внутри ощущались голод или жажда — я так и не смог понять, что именно. Чувствовал себя будто наркоман, который забыл о существовании наркотиков. А вдруг меня чем-нибудь накачали и куда-то увезли? Только кому и зачем это понадобилось? Неужели пендосовские спецслужбы подсуетились? Так я давно должен был выпасть из их поля зрения.

Я сел и осмотрелся. В пробивающемся солнечном луче клубилась пыль. Под потолком висела паутина, а в углу проглядывалась мышиная морда. И что это за сарай? Как я тут оказался? Вообще ничего не помню. Рядом, разбрасывая во все стороны помет и перья, пробежало несколько куриц. Точно! Я же сперва встретил петуха, потом его мамку-наседку, а затем… А затем я умер. И попал в чистилище. Так, значит, церковники всё-таки были правы: есть жизнь после смерти! Забавно-забавно… А там была какая-то девка страхолюдная. А что дальше? Эх, память-то ни к черту!

Со второй попытки получилось встать. Я отряхнул с себя налипшую солому. Перед глазами всё плыло, но собрав волю в кулак, смог сохранить вертикальное положение. На пошатывающихся ногах подобрался к двери и распахнул её. А следом произошло нечто странное. На меня попал солнечный луч. Кожа сразу же забугрилась от полученных ожогов. Пришлось отпрыгивать обратно — в сарай. Перед глазами всплыло оповещение:

Уровень вашего здоровья ниже критического.

Получен урон — 21.

Резервуар «ж»: 99 / 1000.

— Эх, шельма! Да что вообще происходит? — спросил я у ближайшей курицы. Она почему-то не ответила. Да если бы и ответила, то я бы уже не сильно удивился.

На мгновение я замер. Интонации хоть и были моими, но голос изменился. Он стал более глубоким и каким-то бархатистым. Противно! Я прокашлялся, а следом внимательно оглядел своё странное тело. Исчез шрам от вырезанного аппендицита и полученных ранений, пропали пигментные пятна, кожа стала намного светлее. Да мне ещё и член перешили! Ну не мой это и всё тут! Это я с уверенностью могу сказать. И какого хрена я без одежды? И что за странная реакция от солнца? Не уж-то очередная война произошла, пока я спал? Что это за лучи такие? Радиация? Похоже на то. По этой причине у меня выпали все волосы. Хотя на голове они почему-то остались.

Следом произошло то, чего я никак не мог ожидать. Обожженные части начали восстанавливаться. Сперва отпали омертвевшие чешуйки. Под ними проступила розовая кожа, которая за секунды перекрасилась в мертвенно-бледный цвет. И весь тон выровнялся. Я потрогал сгоревшие места — боли не было.

— Вот каналья! Накачали меня галлюциногенами. И всё, что я вижу, мне просто кажется. А вдруг меня сейчас на камеру снимают?

Я начал обшаривать все углы, заглянул в каждую щель, простукал стены — ничего не было. Один раз мое плечо попало под солнечный луч. Символы перед глазами сообщили, что я получил очередной урон, а резервуар «ж» немного уменьшился. Кожа опять обуглилась и опять сама по себе залечилась.

— Как-то это всё неправильно! — пробурчал я, когда убедился, что скрытого наблюдения нигде нет. — И чего это жрать так хочется? Или даже не жрать, а чего-то другого. И интересно, моя кожа всегда будет восстанавливаться? А что, если…

Я безбоязненно ударил кулаком в стену. Сарай заходил ходуном, но всё-таки выстоял.

Получен урон — 1.

Резервуар «ж»: 89 / 1000.

— И силы откуда-то у меня появились, — сказал я, с удовольствием рассматривая, как затягиваются рассеченные пальцы. — И непонятный резервуар сам по себе немного восстановился.

В молодости-то я смог бы также ударить, но годы берут своё. Ещё в шестьдесят лет я тренировал бойцов. В семьдесят строил бизнес, благо, что пенсия позволяла.