пригнали на площадь, а детвора прибежала сама, мелькала между стоявшими и даже забегала в толпу, где были их отцы. Вместе с ними проскользнул к мужчинам и Мишка. Протиснувшись между плотно сгрудившимися мужчинами, он оказался позади председателя колхоза. Потянув его за руку, тихо позвал:

– Дмитрий Петрович!

– Чего тебе? – не оборачиваясь, спросил председатель.

– Я от деда Пантелея. Он просил передать, чтобы вы соглашались со всеми предложениями немцев.

– Понял! А теперь беги отсюда, – строго наказал Дмитрий Петрович.

Вскоре на крыльцо правления поднялись двое немцев и сопровождавшая их Эльвира Рудольфовна – учительница немецкого языка и классная руководительница Мишкиного класса.

Как только шум на площади стих, учительница произнесла:

– Жители деревни Соколовка! К вам обращается комендант Соколовского округа капитан Зиберт. – И тут же начала переводить гортанные выкрики немецкого офицера: – Я, капитан Зиберт, назначен командованием организовать и поддерживать в округе порядок. В округ включены деревни Соколовка, Щипачёво и село Хлебное. Мы вас освободили от коммунистов, и теперь вы живете на землях великой Германии! Вы обязаны трудиться! Поставлять рейху хлеб, мясо, птицу… Кто не будет подчиняться нашим законам, того ждет строгое наказание! Работать будут все! У вас был колхоз, и вы работали на Советы! Теперь у вас будет хозяйство по заготовке зерна и других продуктов, и поставлять вы их будете германскому вермахту! Покидать деревню запрещается! За нарушение этого моего приказа – расстрел! Кто такой Щеглов? – перевела Эльвира Рудольфовна и посмотрела на бывшего председателя колхоза. – Подойди!

Дмитрий Петрович вышел из толпы. Высокий, широкоплечий, с проседью в густых темных волосах, он смотрелся богатырем в сравнении с щуплым немецким капитаном.

– Я тебя назначаю старостой в Соколовке. Теперь с тебя спрос за все: за порядок, за хлеб, за выполнение моих распоряжений!

Дмитрий Петрович, кивнув переводчице, сказал:

– Переведите: «А могу я отказаться?»

И тут же услышал в ответ:

– Можешь, но тогда за нарушение моего приказа ты будешь расстрелян!

– Я согласен! – ответил Дмитрий Петрович, чем вызвал шум неудовольствия. Повернувшись к жителям деревни, он выкрикнул: – Или вы хотите, чтобы вами руководил Никифор?!

Толпа стихла.

«Как в воду глядел дед Пантелей», – подумал Мишка.

В деревне поговаривали, что бывший лесничий с нечистью знается, потому знает все и про всех. Но Мишка в эти бабские сплетни не верил, ибо не раз бывал на заимке и с интересом разговаривал с приветливым и мудрым стариком.

Вечером Дмитрий Петрович пришел в дом к Давыдовым. Усадив Мишку напротив, сказал:

– Рассказывай!

– Что рассказывать-то?

– Рассказывай о том, как выполнили приказ по перегону скота, а потом уж и о поручении деда Пантелея.

Мишка не торопясь, обстоятельно поведал о перегоне колхозного стада в райцентр, подробно остановился на налете немецкой авиации на колонну беженцев, о гибели Лёшки и о решении деда Семёна продолжить перегон остатка колхозного стада с пастухами из соседнего хозяйства. Рассказал он и о найденной корове, и о том, что привел ее на лесную заимку.

– Ничего не забыл? Все передал, о чем просил Пантелей Александрович? Это важно! – поднял вверх указательный палец председатель, а ныне староста Соколовки и, когда Мишка кивнул, продолжил: – Ты дорогу-то до сторожки хорошо помнишь? Ночью найти сможешь?

– Если надо будет, найду! – уверенно произнес Мишка.

– А если со стороны райцентра, лесами?

– Смогу, – заверил паренек. – С отцом не раз хаживал.

– Тебе сколько лет, герой?

– Двенадцать…

– Что же, вполне взрослый. Тогда у меня к тебе дело, – понизил голос Дмитрий Петрович. – Мальчишек в деревне осталось немало. Ты подбери двоих-троих, но самых крепких и смекалистых. Одного из них, скажешь мне кого, своди к деду Пантелею. Он должен знать дорогу так же хорошо, как и ты. – И, повернувшись к притихшей Мишкиной матери, сказал: – Ты уж не обессудь, Татьяна Ивановна, но завтра я к тебе двух немцев на постой приведу. У вас дом крепкий, три комнаты… а мне сорок солдат немецких определить надо.

– Да как же так, Дмитрий Петрович, у меня же дети… – всплеснула руками Мишкина мать.

– Всё так. Только у тебя муж добровольцем ушел на фронт, и немцам это известно. Никифор, гнида, донес! И к тому же я не знаю, сколько они у нас простоят… Месяц-два… Так что потерпишь. А если боишься за детей, то можешь пожить в баньке – сейчас ведь лето. Ну всё! До свидания! Мне еще надо к вашим соседям зайти.

4

Мишка сидел на крылечке и думал: «Что же это получается: пришли немцы, убили наших солдат, беженцев на дороге бомбили, Лёшку убили! Устанавливают свои порядки, а мы их должны выполнять? Ну нет! Так дело не пойдет! Вернутся отец с Володькой, спросят: „Ты что здесь делал? Фашистов привечал? Мы воевали, а ты в баньке прятался!“ Надо сколотить отряд, как в Гражданскую, дед рассказывал, и действовать. Пусть председатель колхоза им служит, а я их бить буду». И так Мишка разозлился, что до полуночи не спал, все думал, как он фашистов бить будет.

А утром Дмитрий Петрович привел двух немцев – молодых, здоровых, регочущих по поводу и без всякого повода. Очень они Мишке не понравились. Но, глядя на них, он призадумался: как с такими здоровыми ему справиться? – и понял, что без помощи колхозных мужиков с ними не совладать. Оружие надобно и патроны…

А тут еще одна проблема возникла: председатель, а ныне староста, пришел не один. Его сопровождал дядька Степан – на плече винтовка и на левом рукаве повязка с буквой «Р». Уже позже Мишка узнал, что «Р» означает «полицай», а начальником у них колхозный бригадир Александр Николаевич Шумов. Вот и разберись тут: один – староста, другой – начальник полиции. Да и в полиции большинство мужиков из деревни, только двое незнакомых.

Шло время, но ничего не происходило: ни в деревне, ни в доме. Фашисты, которых звали Отто и Альберт, тоже вели себя тихо, приходили только переночевать.

Мишка, как и советовал ему Дмитрий Петрович, уговорил Кольку Спирина и Родьку Смирнова вступить в свой отряд. Он их уже дважды сводил по маршруту «Соколовка – сторожка» и «райцентр – сторожка», объяснив ребятам, что это первое их задание. Теперь он планировал провести мальчишек ночью. Чтобы легче было идти, Мишка наметил ориентиры: в одном месте сломал березку, в другом – натаскал веток, в третьем…

А вот с третьим местом случилась незадача: только Мишка вознамерился перепрыгнуть через ручей, как под берегом увидел лежащего на боку солдата. Пересилив страх, он приблизился. Солдат был уже неживой. Засохшая кровь указала место, куда попала пуля – прямо под левую лопатку. Мишка внимательно оглядел убитого и обнаружил под телом солдата приклад винтовки. Осторожно перевернув его на спину, он с трудом вытащил из рук погибшего оружие. Затем так же осторожно отстегнул пояс, на котором