— Знаешь что, Рома, — сказала я, тщательноподбирая слова, — ты остынь, пожалуйста, где-нибудь в сторонке. И непоказывай своего плохого настроения. А я в дом пойду, у меня дело…

Он пробормотал что-то тихонько, кажется, «Дура» или ещечто-то, но я предпочла не услышать, обогнула его и зашла в дом.

В ванной я замыла пятно и долго глядела на себя в зеркало.Все было как обычно, выглядела я ничуть не хуже, чем всегда. Однако в глазахмоих стоял невысказанный вопрос: что происходит? С чего это моего Ромочкусегодня так разобрало? Если действительно у него неприятности, то отчего неподелиться со мной, не объяснить по-человечески… И потом, когда он о них узнал?Всю дорогу до дома Федора он был необычайно ласков и предупредителен и началзлиться только здесь. Не в Димке же дело! Это вообще смешно…

Если же Роман просто срывает на мне свое плохое настроение,то это натуральное свинство. Он прекрасно знает, что я стесняюсь в незнакомомдоме и никогда не смогу ответить ему тем же. Стало быть, я должна молчать исносить обиду. Но в честь чего?

«Еще не муж, а уже хамит, — прозвучал где-то внутрименя противный ехидный голос, — что же дальше-то будет… Подумай, милая,хорошенько подумай…»

Тут мои мысли приняли другое направление, потому что, роясьв сумочке, я не обнаружила там ключей от дома. Все было — кошелек, косметичка,купленный недавно ингалятор, а ключей не было. Этого только не хватало! Не моглаже я их выронить, когда искала сумку в траве. Ведь я точно помню, что ее неоткрывала. Подумав немного, я решила, что, наверное, забыла ключи в карманежакета, который в суматохе оставила на работе. Директор Вася так задурил мнеголову своей девицей, что я выскочила к Роману налегке, тем более что был оченьжаркий вечер. Так или иначе, пока не проверю, говорить Роману о пропаже ключейне следует, тем более сейчас, когда он в таком состоянии.

Когда я вернулась на лужайку, уже значительно похолодало, ихозяйка предложила выпить кофе на террасе — там, дескать, не так сыро и комарыне будут мешать.

Димка снова был не у дел и очень мне обрадовался. Мы с нимпоговорили немного об общих знакомых, тихонько обсудили хозяев дома и сам дом.Но говорили без интереса, потому что ни он, ни я не были с хозяевами достаточнознакомы. Роман, очевидно, послушался моего совета и приходил в себя где-нибудьв тихом месте.

Кофе у Федора тоже оказался отличным, мы запивали егокаким-то заморским ликером. От ликера у меня внутри разлилось тепло, и жизньстала казаться сносной.

И в это самое время в дверях показался Роман и молча поманилменя пальцем. Я успела поймать удивленный взгляд Димки. Действительно,поведение Романа выглядело, мягко говоря, странным. Привез девушку в дом, а самдаже рядом с ней находиться не желает. Не подошел, не представился, как-то этоневежливо, а по Димкиным американским меркам, и вообще недопустимо. Там они всесразу лезут знакомиться и общаться.

— Извини, Дима, — пробормотала я, — кажется,мне нужно идти.

— Ничего, я тоже скоро поеду, у меня самолет, —улыбнулся он на прощание и ткнулся в щеку, — увидимся еще…

— Ну, наговорилась? — встретил меня благоверный вхолле. — Может, вспомнишь наконец, что приехала ты сюда со мной?

— Если бы ты не бросил меня по приезде, то я бы об этоми не забывала, — тут же ответила я.

Что такое, в самом деле? Мне уже надоело это хамство!

Следует отметить, что если бы я не выпила сначала три бокалавина, а потом еще две рюмки ликера, то благоразумие взяло бы верх, и я промолчала.Но в тот момент терпение мое лопнуло, и я решила не спускать Роману.

— Мы немедленно отсюда уезжаем! — заявил он, неслушая меня, как обычно. — С тобой невозможно находиться в приличномобществе, сразу же начинаешь вешаться на мужиков!

— Ты рехнулся? — прошипела я, сдерживаясь изпоследних сил, чтобы не заорать. — Ты соображаешь, что говоришь?

— Собирайся! — буркнул он, снова совершенно нереагируя на мои слова. — Некогда мне тут…

— Нет уж позволь! — наконец-то и меняпонесло. — Пока не объяснишь, в чем ты меня обвиняешь, никуда не пойду! Иплевать мне, что тебе некогда!

— Ах ты! — Роман схватил меня за руку, и совсемблизко я увидела его глаза, совершенно бешеные.

— Пусти! — закричала я в полный голос. —Пусти меня сейчас же!

И тогда он залепил мне пощечину, причем такую сильную, чтоголова чуть не оторвалась. В первый момент я обалдела, но когда пришла в себя,то жутко разозлилась. Дело в том, что не только Роман никогда не давал волюрукам, но вообще никто и никогда меня не бил, даже в детстве. Ощущение, прямоскажу, было не из приятных, да тут еще я краем глаза заметила, как хозяйка домаиспуганно выглядывает из дверей. Еще немного, и она позовет на помощь, прибегутмужчины, нас начнут разнимать… Стыд какой!

— Пошел к черту! — процедила я Роману в лицо ивырвала свою руку. — Никуда я с тобой не поеду! — после чегоопрометью бросилась на улицу.

Все-таки мужики бывают ужасными скотами! Сами посудите, ну вкакое положение он меня поставил? Одна, в незнакомой компании, да еще загородом, так что уехать отсюда я могла бы только на машине. Не бежать же пешкомтридцать километров, да еще ночью!

Прекрасно зная, что я никуда не денусь, Роман и позволилсебе такое хамское поведение.

Но в данном случае у меня была надежда на Димку Куликова. Нотут же я остановилась, пораженная одной мыслью. Кроме дома Романа, мне некудаидти среди ночи, а ключей от квартиры у меня как раз и нету. Если мы такразругались с Романом, то он может просто не впустить меня в дом. Или невернуться домой, мало ли — захочет развеяться… Но мне-то некуда идти…

Я оглянулась на дачу, Роман не выбежал вслед за мной,очевидно, извинялся перед хозяевами. Я отыскала его машину и, к своей радости,обнаружила, что дверца открыта. Очевидно, Роман уже приготовился ехать. Там напереднем сиденье лежал его пиджак, а в нем — связка ключей, которые я мигомнашарила и схватила. Так-то, дорогой, теперь ты будешь звонить в дверь ипросить прощения!

Я выскочила из дома и, к счастью, увидела, как Димка садитсяв темно-синюю «БМВ».

— Работаешь с американцами, а ездишь на немецкоймашине, — сказала я, подскочив незаметно. — Дима, я с тобой!

— Ты уверена, что поступаешь правильно? —осторожно спросил Димка, оглянувшись на дверь дома.

— Уверена, — отмахнулась я. — Если тебенекогда, подбрось хоть до города, а там уж я сама.

Димка поглядел на часы и сказал, что успевает довезти менядо дома. Ехали мы без приключений, дома я долго ждала Романа и проснуласьглубокой ночью от телефонного звонка.

Мысли текли безрадостно и неторопливо, как вдруг дверьоперационной распахнулась, и вышел доктор. Я вскочила, но он, не заметив меня,быстро прошел налево по коридору и скрылся за дверью. Сердце у меня глухоухнуло вниз — неужели Роман умер? Какое значение имела теперь наша ссора, какоезначение имело его недопустимое поведение, если больше я его никогда не увижу?