Справа и слева кусок земли, когда-то принадлежавшей иноземцу, ограничивался крепким забором. То соседи отгородили свои угодья от его, чтоб какая зараза колдовская не пристала.

Впереди виделся какой-то серый холм, поросший редкой рыжей травой — все, что осталось от дома иноземца.

А прямо у дороги кто-то очень хитрый порубил деревья, и их пни встопорщились маленькими опятами и маслятами!

— Ну, вот видишь, — ободряя девушку, произнесла я. — И ничего страшного тут нет. Наберем грибов и уйдем. Уж опята от поганок отличим?

Бибби не отвечала.

Трясясь, как осиновый лист, она торопливо срезала грибы, желая только одного — поскорее убраться отсюда, пока люди лендлорда нас не застукали за воровством и не высекли, опозорив на весь город.

Я же отошла чуть дальше, к деревьям. Хотела поискать груздей. Быть может, мне удалось бы насолить их впрок?..

Но не успела я и углубиться в лес, как услыхала подозрительное хрюканье. Какой-то мелкий зверь возился и разрывал землю у самого забора. Там подгнила и разрушилась доска, и звереныш пролез в образовавшуюся дыру.

Совсем маленький дикий кабанчик, присмотревшись, поняла я.

Странно. Дубов тут нет, желудей тоже, зачем же он сюда залез? Что он там роет?

Рискуя быть разорванной в клочья мамашей мелкого свина, я осторожно приблизилась к нему и встала, как вкопанная! Потому что в наступающих сумерках я увидела такое, что голова кругом пошла.

Мне показалось, что все это — таверна и Грегори, — мне приснилось. А сама я стою на колхозном поле над грядкой с картошкой. И кто-нибудь сейчас грубо крикнет: «Ну давайте живее, осталось немного!»

Картошка?!

Никаких сомнений быть не могло. Она росла тут в изобилии, вся земля бугрилась из-за крупных клубней, почти вылезших наружу. Плети ботвы висели пожухлые, но еще зеленые, и это определенно была картофельная ботва!

И все бы хорошо, только был один ма-а-аленький нюанс: тут, в этом городе, в этой стране, картошки не росло. Никогда.

Никто из местного населения никогда не пробовал картофель. Не знал картофель. Суп не варил с картофелем.

— Так вот чем они травятся, — пробормотала я, срывая алый вызревший плод с поникшей ботвы. — Думают, это ягода, едят и травятся!

От звука моего голоса мелкий свин взвизгнул и рванул со всех копыт прочь, в ту самую дыру в заборе. А я упала на колени и ножом взрыла землю, умоляя небеса, чтоб мои догадки были верны. Только б это была картошка! И тогда голод нам не грозит!

И это оказалась она, родненькая!

Но кроме нее мелкий свиненыш преподнес мне еще один подарочек.

На самом деле, раскапывал он вовсе не картошку. В земле, словно комья грязного снега, сбитого в маленькие шарики, сидели трюфели. Невообразимо прекрасные, свежие и остро пахнущие трюфели!

— Быть не может! — прошептала я, дрожащими руками выкапывая гриб. — Это же настоящее сокровище!

Так вот чем занимался таинственный иноземец! Вот на что он жил, вот что продавал в столице! Продавал заморские корнеплоды и редкие грибы!

— Госпожа, все с вами хорошо? — подала голос испуганная Бибби. — Я набрала грибов, много! Идемте!

— Сейчас! — отозвалась я.

Ножом я накопала картошки, которая так и перла из земли. Видно, ее давно никто не выкапывал, она росла сама по себе, зимовала под толстым слоем листьев и снегом, и по весне прорастала снова.

Осторожно взяла и трюфель. Дома рассмотрю его как следует. Может, мне показалось? Может, это вовсе не дорогой редкий гриб, а вросший в землю мухомор?

Но интуиция говорила, да что там — кричала! — что я права.

— Что это за коренья, госпожа? — испуганно спросила Бибби, глядя, как я наполняю корзинку огромными клубнями. — Отрава? Вы что, отравить Грегори задумали?! Да что ж такое! Я-то ведь здесь для того, чтоб не дать вам натворить глупостей!

— Никого я ну буду травить, — огрызнулась я, засыпая свою добычу грибами Бибби. — Много чести!.. Давай, не болтай, а шевелись поскорее. Еще ужин надо приготовить.

Полил дождь, и мы мигом промокли до нитки. Но нам непогода была на руку; кто в такой ливень пойдет смотреть, куда это тащатся две нищенки, и что у них в корзинке?..

…В таверне Бибби, продрогшая до костей, тотчас пошла растопить очаг, а я поспешно вытряхнула свою добычу на разделочный стол. Картошка не вызывала у меня сомнений, а вот трюфель нужно было осмотреть хорошенько. Может, я ошиблась? Но нет. Разрезав его, я увидела знакомые прожилки, вдохнула чарующий аромат этого гриба. У трюфеля самый необыкновенный вкус и запах. В нем соткались воедино ароматы лесной земли с прелыми листьями, жареных грецких орехов и ягод. Неповторимый, слегка дурманящий, с легким привкусом лаванды и ванили, напоминающий фруктовый, таинственный аромат.

— Кем бы ни был тот погибший иноземец, — дрожащим голосом произнесла я, — спасибо ему за этот роскошный подарок! Он спас нас! Он нас спас!

Я просто задыхалась от восторга. Я уже считала эти чудесные находки своими!

Но… господи боже мой, лес-то лендлорда! Как получить разрешение там что-то брать? А все время воровать рискованно. Зачем бы честной женщине таскаться на развалины чужого дома?! Могут и в колдовстве заподозрить, и сжечь как ведьму на костре.

— Ладно, ладно, — пробормотала я. — Об этом подумаю потом. А сейчас надо успокоиться и приготовить поесть.

Бибби, помня о моем приказе, побежала готовить мне ванну, а я тем временем поспешно поставила на огонь котел и помыла как следует найденную Бибби в закромах свиную шкурку, поскоблила ее ножом, пока та не стала блестящей, мягкой и розовой.

На ней сохранилось немного сальца — отлично! Я кинула шкурку в котел, чуть посолила. За привычной работой способность здраво мыслить вернулась ко мне, дыхание выровнялось, руки перестали дрожать.

«А что, — подумала я, — если у лендлорда взять в аренду этот кусок леса?