– Конечно, дядюшке невыгодно замужество любой из нас, – соглашалась Леона. – Тогда ведь придется отдавать приданое будущему супругу. Разве что только кто из его стариканов-приятелей пожелает взять молодую жену и закроет глаза на то, что не получит причитающегося по закону.

Эрна после этих слов ежилась в испуге.

– Нет, лучше уж остаться старой девой, чем выйти, например, за господина Августа или господина Родерика, – бормотала она, припоминая вдовых друзей Джакоба. – Первый еле ходит даже с тростью, а второй столь тучен, что даже встать с кресла без посторонней помощи не способен. А если верно то, что говорила Фанни о супружеской жизни, то жене господина Родерика придется несладко.

При упоминании рассказов молоденькой горничной Фанни обе девушки заливались стыдливым румянцем и принимались хихикать. Но да, будущая возможная супруга толстяка вызывала лишь жалость.

– А мы к самому герцогу обратимся, – отважно предлагала бойкая Леона. – Все-все ему напишем, он и велит дядюшке подобрать нам подходящих супругов.

Эрна только лишь вздыхала. Подруга жила в замке барона лишь третий год, вот и не успела растерять боевой запал. Сама же Эрна давно смирилась с собственной судьбой.

– Не думаю, что наше письмо дойдет до герцога, – грустно говорила она, – а даже если и дойдет, то какое его светлости до нас дело?

Написать герцогу Леона так и не успела, потому как господину барону в голову пришла совершенно неожиданная идея. Вернувшись с Большого Совета у графа Эгона, Джакоб, довольно потирая руки, объявил, что намерен стать ни больше ни меньше как спасителем всех северных земель от кровожадного дракона. И что он очень рассчитывает на помощь своих милых племянниц в столь благородном деле. И вот теперь Леона металась по небольшой комнатке, не в силах поверить услышанному.

– Что он тебе предложил?

– Уговорить тебя, – понизив голос почти до шепота, отвечала Эрна. – А за это дядюшка возьмет меня с собой в замок господина графа и позволит подыскать себе супруга. Он сказал, что выбор у меня будет богатый: у господина Эгона гости не переводятся. А еще, если я буду достаточно ловкой, то и самого графа сумею захомутать.

Леона выругалась вполголоса, припоминая все слова, что сказал пьяный конюх Фриц, свалившись с лестницы. Эрна ожидаемо прижала ладони к разом запылавшим щекам.

– Ой!

– И этого еще мало для нашего драгоценного опекуна, – мстительно прошипела Леона. – Пусть он еще получит *** в ***.

– Леона! А это ты где услышала? Фриц такого точно не произносил?

Любопытство Эрны явно пересиливало возмущение, и Леона рассмеялась, несмотря на то, что гораздо сильнее ей хотелось заплакать. А еще больше – пойти к дядюшке и опустить на его умную голову парадный серебряный поднос с инкрустацией. Этот поднос даже дородная кухарка удерживала с трудом, но Леона не сомневалась, что у нее хватит сил, чтобы размахнуться как следует.

Эрна вдруг вскочила с кресла, бросилась к Леоне, обхватила ее руку ледяной ладонью.

– Ты только не соглашайся, слышишь? Я потому тебя и предупредила, что знаю твое сумасбродство. Господин барон, конечно, расскажет тебе, что затея безопасна, что отряд лучших лучников будет наготове, что с твоей головы и волос не упадет. Только ты не верь ему, прошу тебя. Это ведь дракон, самый настоящий, такой, как в древних сказаниях! Огнедышащий кровожадный монстр! Если господину барону так уж нужна приманка, пусть посадит в клетку госпожу Юту. Авось с высоты чудовище и не разберет, что она не так молода и красива, как ему бы хотелось.

Леона сдавленно захихикала.

– Сомневаюсь. Дородность госпожи Юты и с небес разглядеть можно. Разве что нам попался совсем уж полуслепой дракон, но что-то я в этом сильно сомневаюсь. Но ты не печалься, Эрна. Я обязательно что-нибудь придумаю. Дядюшка еще пожалеет о своей затее.

Джакоб внимательно рассматривал стоящую перед ним племянницу. Да, девчонка на редкость дерзка и непочтительна. Даже совместных усилий барона и баронессы не хватило, чтобы научить ее смотреть на опекуна, как подобает, с уважительным смирением. В прищуренных синих глазах Леоны горело строптивое пламя, подбородок был упрямо поднят, а от хрупкой фигурки так и веяло высокомерием и неповиновением. Спина прямая, лопатки сведены, голова вскинута, будто разговаривает не со своим благодетелем, а с недостойным простолюдином. Все-таки хорошо он, Джакоб, придумал, пообещав Совету предоставить подходящую приманку для дракона. Барон нутром чуял, что Леона способна принести ему неприятности. Доверенная служанка не столь давно донесла, что рыжеволосая бестия подговаривает Эрну написать письмо герцогу. На это известие Джакоб только хмыкнул: перехватить бумагу – дело нетрудное. Но вот сообщение о том, что Леона подумывает о побеге в случае неудачи с письмом, заставило барона призадуматься. Отказать воспитаннице в уме и сообразительности он никак не мог, стало быть, следовало принять меры, да посерьезнее. И тут так удачно подвернулся этот дракон! Джакоб даже готов был принять монстра за знак свыше и расцеловать при – упаси боги! – встрече чешуйчатую морду. Требовалось только одно: уговорить племянницу добровольно принести себя в жертву. Но здесь Джакобу повезло: у строптивицы имелось слабое место. И барон был намерен им воспользоваться.

Он кивком указал Леоне на кресло.

– Присядь, дорогая. Разговор будет долгим. Желаешь воды? Или велеть принести сидра?

Леона бросила на него подозрительный взгляд. Барон вызывал воспитанниц в свой кабинет лишь для того, чтобы отругать их от души. И все то время, что он распекал девушек, они вынуждены были стоять перед опекуном. Само собой, ни о каких напитках для ослушниц и речи не шло.

– Я вам так нужна, дядюшка? Без меня с драконом не справиться?

– Значит, Эрна уже поговорила с тобой? – просиял Джакоб. – Это хорошо, очень хорошо. Ты разумная девочка, Леона, и должна оценить выпавший вам шанс. Разумеется, было немало желавших привезти к графу своих родственниц, но я сумел уговорить Совет, чтобы выбрали тебя. Да, мне пришлось приложить немало усилий, но все-таки господин граф со мной согласился. Нам повезло, Леона, что твой недостаток можно обратить в данном случае в достоинство. Твои рыжие лохмы видны издалека, и дракон непременно их заметит.

Леона прикоснулась к заплетенным в толстые длинные косы блестящим волосам. Только любезный дядюшка мог назвать их лохмами! Хотя нет, тетушка выбирала обыкновенно куда менее лестные выражения в адрес воспитанниц. Леона искренне полагала, что из зависти: шевелюра госпожи баронессы густотой не отличалась, да и в целом Юта не могла похвалиться приятной внешностью. Невысокая, тучная, с небольшими водянисто-голубыми глазами навыкате, тремя подбородками и крупным носом, она не отличалась красотой даже в юности. Джакоб прельстился скорее ее приданым, нежели обольстительной внешностью. А с годами сварливый нрав наложил свой отпечаток на лицо баронессы, прочертив глубокие складки у губ с опущенными уголками и придав ей сходство с изображенным на одном из гобеленов горным троллем. Проходя мимо вышитой картины, Леона обычно с трудом удерживала смех – до того отвратительное создание напоминало ей тетушку.