Из окна вагона Джозефина увидела свою подругу, и ее тут же охватило обычное при встречах с ней смешанное чувство восхищения и напряженности: восхищение неподражаемым шармом Лидии, ее неизменной лукавой улыбкой, притаившейся в глазах актрисы и уголках ее губ; а напряженность от того, что чужая слава раздражала Джозефину почти так же, как ее собственная. Они с Лидией с самого начала прониклись друг к другу истинным доверием, основанным на обоюдной честности и ненависти ко всякого рода тщеславию; Джозефина очень ценила их дружбу и считала ее подарком судьбы.

Она окинула оценивающим взглядом стоявшую рядом с Лидией женщину и с удовольствием отметила, что ее первое впечатление совпадает с описанием в письмах подруги, посланных Джозефине в Инвернесс. Даже издаю ка было заметно, что эта женщина излучает спокойствие и молчаливую сдержанность; весь ее облик говорил об уверенности в себе, что только подчеркивало ее красоту. Если Марта действительно такая сильная натура, какой кажется, то, возможно, она и есть столь необходимое Лидии лекарство от ее неустойчивой, безалаберной жизни, характерной для театрального мира.

Увидев живую и здравствующую Анну Богемскую всего в пятидесяти ярдах от себя, Элспет пришла в невероятное возбуждение. Горя нетерпением выйти из вагона и познакомиться с Лидией, Элспет потянулась за дорожной сумкой, в спешке совершенно забыв, что недавно ее открывала, чтобы достать журнал и получить автограф Джозефины. Вещи из сумки высыпались на пол, на лице Элспет отразился неимоверный ужас, а Джозефина, чье сочувствие к этой хрупкой девушке мгновенно побороло ее природную смешливость, тут же пришла на помощь. Ползая в купе в поисках конфет и рассыпанной мелочи, они встретились взглядами и расхохотались. Потом попутчицы стояли, прижавшись к окну, и ждали, пока остальные пассажиры соберут свои вещи и выйдут из купе.

— Наконец-то я ее вижу! — Лидия кивнула в сторону вагона. — Боже мой, посмотри, какая шляпа!

Марта мельком взглянула на шляпу и пробормотала что-то насчет того, что пойдет занять очередь на такси.

— Мы подойдем к тебе через секунду! — крикнула ей вдогонку Лидия.

Актриса повернулась лицом к поезду и увидела Джозефину, которая неторопливо шла ей навстречу в сопровождении той самой незнакомки, что привлекла ее внимание в окне вагона фасоном своей шляпы. Если бы Лидия не была знакома с Джозефиной, то ни за что бы не подумала, что эта скромная шотландка в простом темном костюме — автор самой модной в Уэст-Энде пьесы. С тех пор как Лидия впервые обратила внимание на эту сидевшую в партере неприметную женщину, та ни в чем не переменилась. Джозефина по-прежнему походила на школьную учительницу или одну из тех одиноких женщин, что встречаются в вестибюлях отелей, где, примостившись в уголке, пишут кому-то письма. Узнать ее поближе было нелегко, так как она всегда держалась отстраненно и не стремилась никому довериться, но старания Лидии полностью себя оправдали. Джозефина оказалась необычайно любознательной и глубокой натурой с тонким остроумием, проявлявшимся как в разговоре, так и в ее пьесах.

Джозефина поздоровалась с Лидией, обняла и представила ей девушку, с которой подружилась в поезде. Актриса, как всегда безмерно любезная с публикой, сразу же включилась в привычную рутину беседы со своей поклонницей, осчастливив ее автографом и заверив Элспет, что та первая из всех ее зрителей отметила, как пронзительно была сыграна в пьесе сцена смерти. Ка к только любезностям и возгласам восхищения уделили положенное по регламенту время, Лидия вспомнила о Марте и ожидавшем их такси.

— Поехали, Джозефина, мы обязаны доставить тебя в целости и сохранности в твое пристанище, этот дом умалишенных. Не сомневаюсь, после такого длинного дня отдых тебе не помешает, а мне надо вовремя попасть в театр, не то Джонни весь первый акт будет как комок нервов. Хотя уж, казалось бы, мог и привыкнуть. — Лидия напоследок одарила Элспет ослепительной улыбкой и подняла чемодан Джозефины, спросив у нее: — Остальной багаж ты послала вперед?

После этих слов Элспет впала в панику:

— Кошмар, я оставила свою сумку в вагоне! Надо срочно ее забрать, а потом найти дядю. Я привезла с собой всю мамину новую партию. — Она указала жестом руки на гору шляпных коробок, которую несчастный носильщик заботливо выгрузил из багажного вагона на тележку. — Мама нас убьет, если мы не доставим Бетти шляпы в наилучшем виде.

Крепко обняв Джозефину и пообещав разыскать ее в театре, Элспет исчезла в дверях вагона, который она еще недавно, казалось, навсегда покинула. При этом девушка настолько была озабочена оставленной в купе сумкой, что даже не заметила, как со шляпы у нее слетело перо и плавно приземлилось на платформу.

Джозефина наклонилась и подняла его.

— Оставь его себе: оно тебе пойдет, — улыбнулась Лидия, глядя на подругу со смесью восхищения и сочувствия. — У тебя воистину терпение Иова. Я просто не знаю никого другого, кто провел бы целый день в таком напряжении и неудобстве и после этого выглядел бы нормальным человеком.

— Как ни странно, день прошел очень приятно. Должна признаться, что это в основном благодаря ей. — Джозефина кивнула в сторону вагона. — Элспет встречается с молодым человеком и, наверное, расстроится, когда обнаружит, что потеряла перо.

Лидия взяла ее под руку.

— Нам действительно пора идти: я не могу опаздывать. Ты вернешь ей перо, когда она отыщет тебя в театре. Полагаю, это случится очень скоро.

Джозефина заколебалась.

— Ты, наверное, права. Скорее всего мы завтра увидимся. Пойдем найдем Марту — мне так не терпится с ней познакомиться.

— И ты мне обязательно скажи, что ты думаешь о романе, который она пишет, — стоящий он или нет. Я Марту боготворю и потому разобраться в этом просто не в силах. Она может написать на листе бумаги прогноз погоды, а для меня это будет настоящий Девиот!

Женщины, смеясь, вышли на улицу. Поглощенные беседой, они не обратили никакого внимания на человека, спешившего к поезду.

Войдя в купе, Элспет с облегчением увидела, что сумка ее лежит на полу, там, где она ее оставила. Вагон казался совсем пустым, только издалека доносился легкий шум: работники поезда, очевидно, готовились к следующей поездке.

Взглянув на журнал, на котором уже красовалось два ценнейших автографа, Элспет улыбнулась и бережно положила его в боковой карман сумки, радостно представив себе, что следующий спектакль она будет смотреть с особенным удовольствием, — ведь она теперь знакома с двумя причастными к нему персонами.

Старательно застегнув карман и проверив, тщательно ли на этот раз закрыта сумка, Элспет услышала за спиной у двери какой-то шум. Она обернулась, чтобы объяснить проводнику про забытый багаж и про скорый уход, как вдруг увидела знакомое лицо и совершенно растерялась — никак не ожидая встречи в поезде. Не успев разобраться в странности происходящего, девушка машинально с улыбкой взяла протянутый ей подарок — куклу, театральный сувенир, о котором она так давно мечтала.

Тот, кто появился в купе, снял с крючка табличку «Не беспокоить», повесил ее снаружи, а потом кинулся к окну и опустил шторку. Элспет попыталась протестовать, но сильная рука потянулась к ней и сжала мертвой хваткой ее шею сзади, точно в насмешку подражая любовному объятию, с которым Элспет совсем недавно впервые познакомилась. Крик уже не мог вырваться из ее прижатого к мужской груди рта. Изумление Элспет сменилось парализующим ужасом; к этому времени она уже владела своим телом не более чем подаренная ей кукла, упавшая на пол и взиравшая на нее теперь снизу вверх — безучастный свидетель последних минут ее жизни. Элспет осознала: смерь неизбежна. «Господи, молю тебя, только не сейчас, когда я так счастлива!»