включился с пульта, показал довольно большое количество каналов. Я нашла местный канал.

— Вот, смотри. Можно меня обо всём спрашивать.

— Это… разновидность магической связи?

— Это передача сигнала по проводам. И без проводов тоже. Это всё описывается формулами, я полагаю. Но я гуманитарий, я про технику знаю обычно только то, как ей пользоваться.

Дальше он внимательно смотрел местные новости — мэр провёл встречу, губернатор организовал совещание и посетил деревню на севере области, в больницу закупили оборудование, на объездной в Ново-Ленино столкнулись три автомобиля, в музее открыли выставку. Прогноз погоды и реклама. Дальше был какой-то центральный выпуск новостей. И аналитическая передача.

А я… отложила сайты с местными новостями и в отдельном окне запустила «домо-строй-ирк-ру». Поглядим, что там.

Там в целом мало что изменилось. Я отмотала новости до лета. О, вот. Трагическая гибель супруги владельца, она же зам по общим вопросам. Прощание в ритуальном зале на Восьмой Советской, все дела. Статья — кто такая была Евгения Ивановна и чем она знаменита. Фотка — средней паршивости. Ну ладно, дело прошлое, отплакала уже, идём дальше.

А дальше извольте, новый зам по общим вопросам — Белохвост Алексей Евгеньевич. Лёшка, ты сам согласился, или тебя отец виной додавил? И что, Котов не возразил?

Котов — это тот самый Геннадий Альбертович, который оставался замом за меня и звонил мне в Хакусы. Мозги ворочались медленно-медленно, вспоминая все детали. Нужно вспомнить, нужно.

Дальше я просто забила в поисковик название компании и принялась смотреть, что пишут. Писали разное, как и обычно — тут сдали дом, тут новый жилой комплекс, а это рекламный материал. Так, а тут у нас что?

Пять статей в разных сетевых изданиях по-разному подавали материал, но суть оставалась одна — компания «Домострой» работает недобросовестно, экономит на материалах и технологиях, строит с нарушениями, их дома сейсмонеустойчивы и недостаточно тёплые. И в трёх из пяти в качестве эксперта привлекли того самого помянутого Котова Геннадия Альбертовича. Он говорил в целом как бы и за то, что всё хорошо, но акценты были расставлены так, что позволяли усомниться.

И почему я не удивлена?

3. Особенности жизни в настоящем времени

— Что ты узнала? — спросил Анри, отвернувшись от телевизора.

Наверное, услышал некоторые мои невнятные восклицания.

— Что некий недобросовестный человек копает под мою собственность. То есть, под мою бывшую собственность, а теперь это наследство моего сына.

— Что можно сделать, чтобы объяснить этому человеку его неправоту? Наследство сына — это важно, ты права.

— Строго говоря, им досталось напополам с его отцом. Ну да Женя тоже не вечен, и я хочу, чтобы Алексею не было нужно доказывать, что компания — приличная. Я не для того в этой сфере столько лет работала, чтобы теперь читать, что мы недобросовестно строим! — я начала заводиться, это плохо.

Решать проблемы нужно на холодную голову.

— Как навредил этот человек? — продолжал расспрашивать Анри.

— Портит репутацию компании. А у недобросовестного продавца никто не будет покупать, сам понимаешь.

— Что ты продавала? — он смотрел с неким изумлением.

— Мы строили дома и продавали квартиры в тех домах. Или офисы, если это был бизнес-центр. Начинали вообще с коттеджей — это такие домики на одного хозяина с участком земли.

— Вот такие… квартиры? — он оглядел комнату.

— Не вполне, этот дом достаточно старый, он был построен лет семьдесят назад. Тогда строили иначе. Я покажу тебе, что строили под моим контролем, и продавали тоже под моим контролем.

— И кто живёт в таких квартирах? В Тихой Гавани у всякого приличного человека свой дом. В Паризии тоже, а в доходных домах живут те, кто не может позволить себе отдельный приличный дом.

— Это не вполне доходный дом. У нас владеют не целым таким домом, а отдельными квартирами в нём. И можно купить такую квартиру и сдавать её, будет тебе доходный дом. Та, в которой мы сейчас находимся, тоже кому-то принадлежит. Наверное, её обычно сдают, и сейчас наш красноглазый друг как-то ухитрился её для нас оплатить на неделю. Такую квартиру можно арендовать с мебелью и техникой или без этого, если есть всё своё.

— И кто арендует такую квартиру?

— Например, семья, которой по каким-то причинам негде жить. Приехали из другого города, ещё не купили своё жильё. Или ждут, пока достроится. Или студенты снимают, пока учатся. Или кто-то на временную работу приехал. Маленькую квартиру, в которой одна комната и кухня, сдать или продать проще, чем большую, она в целом дешевле. Но квадратный метр в такой квартире — дороже. Мы с мужем снимали квартиру, когда только поженились, и у нас ещё не было своего жилья. А потом купили в ипотеку — в кредит, говоря другими словами. У вас же, наверное, можно взять деньги в кредит?

— Ты имеешь в виду — в долг? Да, конечно. Тебе приходилось брать деньги в долг?

Я рассмеялась.

— Неоднократно. В юности у более удачливых друзей, которым больше платили за работу. Это называлось — стрельнуть до зарплаты. А потом, когда начался бизнес, то уже не у друзей, а у банков. У вас там есть банки?

— Да, есть. И ещё ростовщики.

— У нас есть ломбарды. Отдаёшь вещь на время, получаешь деньги. Если выкупаешь — то получаешь её обратно.

— Да, я знаю о таком способе заработать на жизнь.

Он смотрел на меня, как будто первый раз видел. И тут до меня дошло, что вот только сейчас он и начинает понимать, с кем связался.

— Анри, я… Я не вполне то, к чему ты привык у себя дома. И даже не вполне то, что ты видел в Поворотнице. И ваша маркиза, я думаю, была совсем другой.

Он улыбнулся. Просто улыбнулся, очень тепло.

— Друг мой Эжени, мне сейчас кажется, что я читаю книгу о приключениях. Или же слушаю рассказ — вечером у костра.

— У нас и вправду вышло отменное приключение, кто ещё может похвастаться, что освободил древнего демона и бился с его войском?

— Про демона мне понятнее, — он усмехнулся в усы.

— А в моей прежней жизни не было ни магов, ни демонов, — вздохнула я. — Об этом мы только читали в сказках. И смотрели в кино. Кино — это как новости, тоже движущаяся картинка. История, которую не читаешь, а смотришь. Я найду тебе какое-нибудь.

Я вдруг поняла, что у меня есть невероятная возможность показать Анри всё то, что я люблю. Мой любимый город — из каких только мест я в него не возвращалась! Мои любимые фильмы и книги, и вдруг что-то из тех книг удастся взять с собой? Я очень жалела, что нельзя познакомить его с Лёшкой и друзьями, но… а вдруг я что-нибудь придумаю?

Мысль оказалась такой невероятной, что… Мне, конечно, напрямую запретили. А что будет, если я нарушу запрет? Или если я найду дыру в правилах? Или лучше не искать?

Ладно, пока исходим из того, что у нас семь дней… тьфу, уже почти шесть. Нужно торопиться.

— Так, я поняла. Мне нужно получить кое-какую информацию, и подумать. До завтра я точно ещё могу это делать. А то и подольше. А пока я зову тебя гулять.

— Гулять? — он изумился. — Судя по тому, что мы видим в окно, здесь не теплее, чем в Тихой Гавани.

— Думаю, теплее. Тут южнее километров на… триста, что ли. И вообще, уже почти весна. Минус пятнадцать всего, если верить телевизору. Пошли посмотрим, вдруг шкаф выдаст нам подходящую одежду?

Я даже подошла и со смехом попросила:

— Шкаф-шкаф, дай нам одежды, чтобы на улице сегодня погулять! Там минус пятнадцать, и может быть ветер. Но мы на машине, так что нам ничего не страшно!

И открыла дверцу. И что же? На плечиках аккуратно висели куртка для Анри, пуховик для меня, зимние ботинки для нас обоих, прямо как знали, что я предпочитаю ботинки сапогам! Шапки и шарфы, флиски, джинсы, термобельё. И просто нижнее бельё на полке тоже было.

Я радостно сбросила халат и натянула на себя трусы с кружевом — господи, как удобно-то. И кружевной лифчик. Анри смотрел с изумлением, потом потрогал.

— Это что за диво?

— Это красиво и удобно. Для тебя тоже есть, — я продемонстрировала боксеры.

Он осмотрел с недоверием, но решился попробовать.

— Раз я здесь, то нужно делать всё, как у вас принято, да?

— Да. Мы попробуем. Вдруг тебе понравится?

— Мне уже нравится то, что в этом доме тепло, и нет нужды топить печь