— Поправь меня, если ошибаюсь, — смотрю на него в упор. — Я веду две рубрики в нашем журнале, так? — он медленно кивает, а я продолжаю: — Статьи сдаются за неделю до отправки в печать, если не случается каких-либо форс-мажоров. При условии, что хочешь помимо зарплаты, — опять делаю акцент на последнем слове, — получить премию, — шеф делает небольшой кивок, сцепив зубы, начиная, видимо, понимать, к чему я веду. — А теперь скажи мне, уважаемый Александр Сергеевич, какой из перечисленных мной пунктов я нарушила?

Шеф молчит, пристально сканируя взглядом и скрипя зубами. Понимает, на что я только что тактично намекнула. И теперь пусть мучается, принимая решение.

— Но ведь это сенсация, — прерывает молчание. — Все ждут очередного номера «Shick» с твоей разгромной статьей.

— Вишневский в этом месяце уже отличился, прыгнув с парашюта и приземлившись на крышу мэрии, о чем я поведала общественности.

— Это было две недели назад, кому интересно об этом читать? — шеф продолжает давить на меня.

Нет, милый, ничего у тебя не получится. Я крепкий орешек, и меня голыми руками не возьмешь.

— Напишу о драке в следующем номере.

— Будет поздно, — тяжело вздыхает Александр Сергеевич. — Надо сейчас.

— А теперь, мой любимый шеф, — я опять улыбаюсь на все свои тридцать два, — хочу, чтобы ты свою просьбу озвучил вслух и перестал ходить вокруг да около.

Вижу, ему это не по душе, но дело есть дело. Очередной вздох, жалостливый взгляд в мою сторону и скрежет зубами. Еще бы, такое унижение и от кого.

— Хорошо, Миланская, твоя взяла. Я хочу, — шеф ложится грудью на стол, чтобы видеть меня лучше, точнее попытаться навести на меня страха, — чтобы ты написала новую статью про Артема Вишневского, включая вчерашний инцидент.

— И-ии? — тяну я, поднимая обе брови.

— Что и?

— Разговор окончен, — встаю и медленно тяну руку к сумке.

— Сядь, — грозно командует главред, и я очень медленно опускаю свою шикарную пятую точку на место, в душе ликуя маленькой победе. — Твои условия.

— Два оклада, — выпаливаю на одном дыхании. А чего, спрашивается, мелочиться? — Плюс премия.

— Сдурела?

— Тогда пиши сам, — повторно встаю, теперь уже беру сумку и направляюсь к выходу.

— Стерва, — слышу в спину и усмехаюсь. — Согласен, — поворачиваюсь лицом к шефу с видом победительницы. — Завтра в девять утра статья должна лежать у меня на столе. Опоздаешь хоть на минуту, даже премии лишу, несмотря на твои заслуги.

— Договорились, — делаю ему ручкой и выхожу из кабинета.

В коридоре стоит Степан с Костей Смирновым, который занимает две должности — фотограф и дизайнер. Маленький, юркий, вечно бегающий по коридорам с этажа на этаж и умеющий держать в голове несколько заданий одновременно. Даже не представляю, когда работать успевает, потому что застать Костю в кабинете практически нереально.

— Договорились? — Степан делает ко мне шаг. Киваю Косте в знак приветствия, а он в ответ.

— Сомневался? — улыбаюсь парню, а он расслабляется. Видимо, и вправду переживал за меня. — Кофе есть?

— Пойдем, — Степа берет меня под руку, и ведет к себе в кабинет. Костик спешит следом, периодически наступая нам на пятки, так как ходить медленно он не умеет.

Получаю свой кофе, усаживаясь в кресло Миши Ромашова, который специализируется у нас исключительно на звездных интервью, вечно пропадающий по командировкам, поэтому Степан большую часть времени проводит в их совместном кабинете один, делаю глоток и смотрю по очереди на парней.

— Кто-нибудь точно знает, что там вчера произошло на самом деле?

Степа поворачивается в сторону Костика, я следом. Смотрим пристально на нашего дизайнера, но тот молчит.

— Чего уставились? — прерывает тишину. — Был я там вчера, был.

— Шеф в курсе? — интересуюсь ради приличия, сомневаясь, что Сергеич не в курсе.

— Сам же меня туда и послал, — тихо произносит парень.

— Тогда рассказывай, — делаю еще один глоток и откидываюсь на спинку кресла.

Если честно, сейчас у меня только одно желание — пойти домой и завалиться спать. Но такую роскошь позволить я себе не могу, поэтому придется выслушать еще и нытье дизайнера.

— А что рассказывать, — Костик делает несчастные глаза. — Не знаю, нафига это надо шефу, но там все было совсем не так, как в Интернете написали.

— А как? — продолжаю допрос. — Кстати, ты фотки хоть сделал-то?

— Конечно. Мне, вообще-то, за это деньги в конторе платят.

— Тогда давай с подробностями.

— Да не было там ничего такого, из-за чего можно сделать сенсацию. Журналюги, — он по очереди смотрит на нас со Степой и краснеет, — перекрутили всё на свой манер. Черт, даже неудобно как-то.

— Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — как же меня сегодня достали все своим нытьем и хождением вокруг да около. — Рассказывай, не томи.

— Губернаторский сынок нажрался, — вздыхает тяжело Костик. — Начал ко всем приставать.

— Как он вообще туда попал? — нагло перебиваю речь дизайнера. — Насколько мне известно, он не входит в ближайший круг общения Артема Вишневского.

Господи, за что мне такие мучения на больную голову? Не хочу ничего знать, слышать и видеть. Как же меня все достали сегодня.

— С кем-то пришел, точно не знаю, но могу поспрашивать.

— Не надо, — вздыхаю. Интересно, мы дойдем сегодня до главного или нет? — Пришел, нажрался, дальше.

— Пашка Балабанов пришел с девушкой. Это…

— Я знаю, кто такой Павел Балабанов. Лучший друг Артема, но они вроде в ссоре? — хмурю лоб.

— В ресторане обнимались, видимо, помирились. Короче, девушка стояла одна, а Владик, это сын губернатора, — Костик зачем-то смотрит в мою сторону, а я стону. Когда же он родит-то хоть что-то интересное? — Начал хватать ее за руки. После чего полез обниматься и, — парень запнулся, глядя на меня несчастными глазами.

— И? — поднимаю обе брови вверх.

— И начал лапать за ляжки прямо посреди банкетного зала, задирая платье, — Костик покрывается пунцовой краской и отводит глаза в сторону.

— Какой нахал, — киваю головой из стороны в сторону, крутясь в кресле.

— Между прочим, не смешно, — вспыхивает дизайнер. — Я бы на месте Вишневского еще и не так бы его отделал. Все стояли и смотрели на это шоу, как на обезьян в зоопарке, когда они голую задницу показывают.

— Другого я от этой публики и не ожидала, — усмехаюсь. — То есть Артемка у нас рыцарь благородный, — стучу пальцами по столешнице. — А мы, журналюги проклятые, клевещем на бедного парня. Кстати, а где сам Балабанов был?