— Экипаж, сброс!

— Есть отделение… Ориентация — норма. Сход по баллистике… Поправки не требуются.

— Удачи вам, экселенц!

— До скорого, Карстен. Увидимся…

Спуск на поверхность прошёл, в общем и целом, нормально. Челнок угодил точно в защитный створ, даже движки коррекции включать не пришлось. А вот компенсаторы — наоборот. Если верить приборам, перегрузка достигла на максимуме двадцати восьми «жэ». Внутри корабля она оставалась приемлемой — не больше семи. Уменьшать её до комфортных полутора-двух было небезопасно. Гравитационные возмущения могли повлиять на защитную дымку. Как утверждали торговцы, в местной атмосфере их звездолёты частенько оставляли за собой особый «туманный» шлейф именно из-за компенсации внутренних перегрузок.

С поверхности наш челнок выглядел, по всей вероятности, как очередная падающая звезда, сгоревшая в конце траектории. На самом деле, на высоте около тридцати тин Гас включил, наконец, внешние компенсаторы, а следом, когда стремительное пикирование перешло в пологий вираж — маскировочное защитное поле. И в ту же минуту у нас начались проблемы…

— Гас! Что за фигня? Где видимость?

Сколько ни колдовал я с настройками, вывести систему наблюдения в нужный режим так и не получилось.

— А пёс её знает! — отозвался приятель. — Идём пока по градару.

— Высота?

— Четыреста.

— Можешь спуститься до сорока?

— Могу, но это чревато. На скорости больше трёхсот и отклике полсекунды каждое пятое дерево наше.

Я почесал затылок. «Третий» был прав, но лететь над землёй вслепую тоже не дело. Не для того мы спускались к поверхности, чтобы просто кружить над ней, нифига не видя.

— Скорость можно понизить до сотни, — вмешалась Анцилла. — Идти на сорока тянах при такой скорости вполне безопасно.

— Да знаю я, знаю, — досадливо отмахнулся напарник. — Но даст-то нам это что?

— Попробуем снять маскировку и глянем, что будет, — пояснил я возникшую мысль. — На четырёхстах высоты нас видно почти отовсюду, а на сорока — только если вблизи и деревьев нет.

— Ладно. Попробую…

Задачу Гас перевыполнил. Опустился даже ниже, чем предлагалось — до двадцати с небольшим — и, выровняв шаттл, отключил поля преломления. Ненадолго, секунд на пятнадцать. Как раз, чтобы успеть определиться с координатами и местом посадки.

Как и предполагал, после снятия поля картинка на мониторах вернулась в нормальное состояние. Фиг знает, почему до этого они показывали всякую муть. Видимо, очередной флорианский сюрприз. В том смысле, что из-за разлитой повсюду барьерной энергии маскировочное поле начинало маскировать всё подряд. То есть, скрывало не только челнок от тех, кто снаружи, но и тех, кто снаружи, от челнока. Эффект конечно интересный, но нам он никакой пользы не приносил. А жаль. Исследовать территорию с воздуха и оставаться при этом невидимым было бы здо́рово…

Кое-как сориентироваться мы всё же сумели — по местному солнцу и отдельным топографическим ориентирам, известным по «прошлой жизни». Местоположение — крупный лесной массив между северными провинциями и княжескими территориями. Тин около ста к югу от моего баронства. Большие реки отсутствуют, болота и горы тоже, дороги преимущественно просёлочные, примерно четверть из них заброшенные и частично заросшие.

Место для посадки углядела Анцилла.

— Там вроде полянка есть, как раз для нашего шаттла, — отметила она точку на виртуальной карте, созданной с помощью заработавшего геосканера.

— Летим, — скомандовал я без лишних раздумий.

Перелёт проходил на автопилоте, при вновь включенном искажающем поле, строго по заложенному в карту маршруту, огибая рельеф и ориентируясь только на данные сканера.

К счастью, приборы и созданная наспех карта не подвели. Челнок аккуратно опустился на все свои восемь консолей и стабилизировался по вертикали и горизонту.

— Будем ждать ночи? — угадал мои мысли Гас.

— Да. Ночью отключим поле и прошвырнёмся поверху с тепловизором. Надеюсь, ночную подсветку тут ещё не придумали.

Расчёт у меня был на то, что в темноте никто из местных смотреть на небо не будет, а шума гравидвижки издают немного, поэтому обнаружить нас ночью можно только случайно, даже при полной луне.

— А что, прямо сейчас мы осматриваться не будем? — удивилась Анцилла.

— Зачем? — повернулся я к ней.

— Вообще, экселенса права, — неожиданно поддержал её Гас. — Проверить, что тут поблизости, не повредит.

— Пешком предлагаешь?

— Ну да. Пройдёмся по кругу, расставим «звоночки». Кто знает, какие тут кадры шарятся. Пусть мы под полем, но если кто-то наткнётся…

— Ладно. Уговорил, — согласился я с его доводами. — Пойду прогуляюсь.

— Я с тобой, — мгновенно вскинулась Ан.

Я посмотрел на неё, потом на приятеля.

Тот молча пожал плечами: сам, мол, решай.

Честно сказать, брать Анциллу в первую вылазку мне не хотелось. С реалиями этой планеты она ещё не встречалась. Знала лишь то, о чём я рассказывал. А рассказывал я ей не всё. И вовсе не потому что пытался скрыть что-то важное, а просто из-за того, что всё рассказать невозможно. Многие вещи можно понять, только когда испытаешь их на собственной шкуре. Прожив здесь больше полгода, я лично уяснил главное: новичков эта планета не любит. А Ан им как раз сейчас и была.

— Нет. Я сперва сам посмотрю. И если всё в норме…

— Я. Пойду. С тобой, — неожиданно твёрдо повторила моя благоверная. — При наличии трёх и более человек в составе экипажа десбота, пешая разведка производится, минимум, парой бойцов. Боевой устав имперских десантников, раздел два, параграф шестнадцать.

Я мысленно чертыхнулся. Зная её характер, от сказанного она уже не отступится. Придётся, короче, делать всё по уставу…

— Ладно. Вдвоём так вдвоём. Только учти, Флора — не Мегадея и не Бохав. Любую мою команду, даже самую странную, ты выполнишь беспрекословно. Понятно?

— Да, командир!

Смешинок в её глазах я не заметил. И это было уже неплохо.

Флора встретила нас лёгкой прохладой, стрекотом местных цикад и шелестом ветра в листве. Деревья вокруг поляны стояли стеной. Даже удивительно, как мы не зацепили ни одного, когда шаттл садился. Сам челнок был виден только вблизи, на расстоянии двух-трёх тян. Чуть дальше он начинал напоминать по фактуре маскирующегося «хищника» из одноимённого голливудского фильма со Шварценегером. От опушки же наш корабль вообще не просматривался, будто его и не было. Даже трава не выглядела примятой, и воздух парил над ней, как настоящий, а не иллюзия…

— Отходим на триста тян и движемся по часовой, по кругу, — сообщил я Анцилле, вскидывая плазмоган. — Твоя сторона внутренняя, моя внешняя. Любое подозрительном шевеление — остановка и срочный доклад. Ясно?