Фёдорова хохочет и тянет меня на лекцию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Первой стоит зарубежная литература.

— Зайцева, что за базар-вокзал вы здесь устроили? — выгнув бровь, педагог смотрит на мой чемодан.

— Простите, — копошусь и стараюсь убрать его подальше от прохода.

Весь день я таскаюсь по училищу с вещичками. Мама не звонит, я ей тоже. Она никогда не принимала особого участия в моей жизни или воспитании. Просто высылала денег.

За одиннадцать лет, что родители в разводе, мы с мамой виделись строго раз в год. Она забирала меня на море летом или зимой. А потом возвращала папе.

Но, несмотря на свое безучастие, например в возрасте пубертата, когда мне пришлось разговаривать с отцом о всяких женских делах, выклевала весь мозг на мое сообщение о том, что я поступаю в театральный.

Во-первых, актер — это не профессия и в будущем я обязательно окажусь под мостом.

Во-вторых, общага это — клоповник и жить там равно скатываться по наклонной.

Мама всегда топила за серьезное образование. Но вы меня видели? Где я и где те юристы или экономисты?

Поэтому, когда я ей вчера звонила, готовилась к самому худшему. Но, слава богам, все обошлось.

К тому же на сегодня я уже нашла себе ночлежку у Васьки. У нее как раз уехали предки. Она сама позвала, когда услышала, что меня выгнали из общаги.

После занятий мы с Юлькой вываливаемся во двор. Собираемся попить кофе где-нибудь неподалеку и заодно дождаться Василису. Сейчас она на английском.

На улице дует легкий ветерок и светит яркое солнце. Желтая листва шуршит под ногами и навеивает идеи для фотосессии.

Только вот до кафе мы не доходим. На самом пешеходном переходе нас подрезает черный внедорожник внушительных размеров.

Скрип тормозов бьет по ушам. Дыхание сразу становится учащенным. Сердце разгоняет конскую дозу адреналина по венам.

Юлька крепко держит меня за руку. Я ее тоже.

Высокий бритоголовый мужик в черном костюме касается подошвами ботинок асфальта. Хлопает дверью и идет к нам. Кожа мгновенно становится гусиной. Озираюсь по сторонам, хаотично ища пути отступления. Даже делаю пару шагов назад и тяну за собой Фёдорову.

Незнакомец тем временем подходит все ближе. Сложно разглядеть его лицо, а тем более глаза. Половина фейса скрыта под темными очками.

— Пошли, — кидает мне вместо приветствия.

— Что? Кто вы…

Договорить он не дает. Бесцеремонно хватает меня за шиворот куртки. Заталкивает на заднее сиденье машины. Чемодан, который я держу за ручку, летит на асфальт. Юлька издает протяжный писк. Я и сама ору что есть сил. Пытаюсь вырваться, но все это бесполезно. Он держит мертвой хваткой. Чувствую себя полевкой, которую схватил коршун.

— Рот закрой, иначе хуже будет, — скалится мне в лицо и хлопает дверью перед самым носом.

Прилипаю ладонями к тонированному стеклу, дергаю ручку двери, но она уже заблокирована. Моя Юлька так и стоит посреди улицы. Старается привлечь внимание к проблеме, но люди просто проходят мимо, многие даже не поворачиваются, только трусливо ускоряют шаг.

И я их, наверное, понимаю. Где-то в глубине души точно. Хотя сама первая бы бросилась спасать и вопить на всю улицу о помощи. Но это я. С детства в неприятности раз за разом вляпываюсь. Вот как сейчас, например.

— Кто вы? Что вам от меня нужно? — ударяю по водительскому сиденью. — Выпустите меня. Это похищение.

— Тихо сиди, — цедит сквозь зубы лысый, бросая на меня уничтожающий взгляд в зеркало дальнего вида.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что я вам сделала? — всхлипываю.

Нужно разреветься. Сбить его с толку.

Тру глаза и представляю все самые ужасные моменты своей жизни. Слезы не заставляют себя долго ждать. Размазываю влагу по щекам, нарочно растирая тушь по коже.

Реакции ноль. Он продолжает вести машину, словно меня тут вообще нет.

Хаотично шарю руками по куртке в поисках телефона. Достаю, но этот чувак сразу же вырывает его из моих ладоней. Я даже позвонить никому не успела.

Лысый бросает смартфон в подстаканник и вновь переводит внимание на дорогу.

Страх нарастает. Даже голос, кажется, пропадает. Кто он? Куда меня везет? Что вообще происходит? Становится невыносимо душно. Дышать нечем. Растираю горло и сглатываю вставший там сухой ком.

Буквально минут через десять похититель резко выкручивает руль. Машину прибивает к тротуару, а меня к сиденью.

— Ты совсем больной? Так можно убиться, — отталкиваюсь от сидушки и выпрямляюсь.

Незнакомец оборачивается. Окидывает меня взглядом, который не выражает абсолютно никаких эмоций, и выходит из тачки.

Когда он открывает дверь, я уже полностью сгруппирована, чтобы отбиваться и бежать как можно дальше. Правда, на деле все выглядит печально. Мои бултыхания ни к чему не приводят. Он крепко держит меня за шиворот куртки, прихватив пальцами пару прядок волос. Голову пронзает едкая, тянущая боль.

— Пошла, — толкает вперед. Мне еле-еле хватает равновесия, чтобы удержаться на ногах.

Подбираюсь и, скрипя зубами, делаю, как он говорит. Оглядываюсь. Перед нами возвышается стеклянное здание.

Лифт останавливается на пятом этаже. Здесь расположен ресторан.