вокзальную суету, торгующие киоски, очередь у бочки с пивом, спешащих куда-то людей.

Это был обычный будничный Херсон, город, который часто снился ему, когда он его покидал: три года в армии и четыре года… не там, где надо. Это о нем писал он, поступая в пединститут, сочинение на свободную тему, назвав его:

«ПРИКОСНОВЕНИЕ К ВЕЧНОСТИ».

Утром и вечером, днем и ночью, летом и зимой неторопливо катит свои тяжелые валы задумчивый Борисфен.

Кто сказал, что нет на свете вечного двигателя?!

Вот он, вечный двигатель, перед вами: ни на секунду не прекращающий свой размеренный бег на протяжении дней и недель, месяцев и лет, столетий и тысячелетий…

И если, действительно, движение — есть жизнь, то он — поистине бессмертен.

То, что видел наш Днепр, чему был безучастным свидетелем — нам не дано знать, и лишь в толстых учебниках истории описано то, что он сам захотел вспомнить, но нет и слова о том, чем был он столь возмущен, что решил об этом навеки забыть…

Он жил сам и давал жить другим: кормил и поил бесчисленные поколения наших предшественников, давно растворившихся в призрачной дымке исторического небытия.

Его глубокие чистые воды по-прежнему вкусны и прохладны, но вот заборы для питья сегодня ведутся лишь в нижних зеленых толщах, потому что у берегов его влага ощутимо солоновата.

Многие считают причиной тому — горькие слезы беззащитных полонянок, угоняемых тысячами от родных белых хат в татарские и турецкие гаремы, а может быть, миллионов невинных жертв уже нашего времени: опухших селян, забытых пасынков гибельных лет, принявших в тридцатые годы ужасные муки голодной смерти…

Мудрые люди говорят: хочешь жить долго — прикоснись к вечности!

И вот уже более двух столетий к Днепру прикасается, вернее, расположился на его берегах мой город.

Херсон бессмертен, как и бессмертны в веках его жители, возведшие город-сад на берегах вечного Борисфена! Они давно усвоили главную истину жизни городов и людей: «Как светлое утро всегда сменяет ночь, так после плохой погоды обязательно приходит хорошая!»

***

Под расстегнутым пиджаком мужчины, идущего по перрону, виднелась чистая, хотя и не новая, сорочка, бывшая когда-то голубой, а теперь выцветшая, как вещи, годами хранящиеся без носки, приобретя светло-пепельный оттенок. Присмотревшись, можно было заметить, что седина волос этого человека имеет странный характер: она была неравномерной, а как бы легкими пятнами, отчего голова казалось пегой. Небольшие залысины не бросались в глаза, лишь подчеркивая высокий с двумя поперечными морщинами лоб. На небритом лице выделялись четко очерченные чуть поджатые губы. Серые глаза смотрели на мир настороженно, а тяжелый волевой подбородок придавал его облику значительность.

Несмотря на нынешний несколько потертый вид мужчины, можно было допустить, что когда-то он знавал и лучшие времена.

На привокзальной площади в группе людей, ожидающих такси, он заметил свою попутчицу — даму в светло-бежевом костюме. Их взгляды встретились. Он прошел мимо, направляясь к троллейбусной остановке, не заметив, что она проводила его внимательным взглядом.

Итак, он дома. Впрочем, дом для него отныне понятие относительное. Этого дня он ждал четыре года. Самые нелегкие годы его жизни. С виду здесь ничего не изменилось: те же дома, деревья, люди, памятник на площади. Но он уже не тот. Это факт. И вернулся, увы, не туда.

Конечно, самое простое — сесть в троллейбус, проехать — сколько там? — шесть остановок и пройти один квартал к трехэтажному дому напротив маленького ухоженного скверика. Подняться на второй этаж, открыть знакомую дверь лежащим в брючном кармане ключом. Побриться, принять ванну, насухо обтереться горячим душистым полотенцем, почувствовав тяжесть мышц и свежесть только что вымытого тела…

Хватит! Нечего себя без толку растравливать. Там тебя давно не ждут. Мать умерла через несколько месяцев после того, как с ним это случилось, а жена — разве не знал он, что его Валя не из тех, кто ждет? Сейчас у нее другая жизнь.

— Новая жизнь, с новым мужем, в старом доме, — мысленно скаламбурил он. Ничего. Главное — он жив, здоров, в родном городе, а все страшное — позади. И как хорошо, что Валя не хотела иметь детей. Иначе это бы серьезно осложнило его жизнь сегодня. Чувствовать, что у тебя есть ребенок, но воспитывает его кто-то другой… Не приведи Господь!

Положение на сегодняшний день вполне терпимое. Какие-никакие силы еще имеются. Есть опыт, знание жизни — он сумеет начать с ноля.

Этот день, день приезда домой, он прокручивал в своем сознании сколько? — месяц, два, год, четыре года… И вот свершилось. Где дробь барабанов, где грохот литавр?! Почему так стыло и пусто в душе…

Что ж, займемся делом. Во внутреннем кармане пиджака почти двести рублей. На первое время должно хватить.

Через полчаса он входил в Центральный универмаг. Можно было не торопиться: в семье сестры домашние появляются только вечером. В универмаге было прохладно — работали кондиционеры. Покупателей немного. Он поймал себя на мысли, что все женщины почему-то кажутся ему красивыми. Выбрал в мужском отделе темно-коричневые брюки в мелкую черную полоску. Размер его, материал вроде хорош, не мнется. Направляясь в примерочную, заметил, что продавец, невысокая полная девушка, настороженно поглядывает в его сторону. Усмехнувшись про себя, вернулся и оставил у столика продавца свой чемодан. Ему показалось, что девушка облегченно вздохнула.

— Я на правильном пути, — мысленно отметил он, — следует немедленно сменить экипировку.

Брюки пришлись впору. Уплатил в кассу 48 рублей. Первая покупка отправилась в чемодан. Через некоторое время за ней последовала нарядная сорочка с погончиками. В отделе обуви он придирчиво осмотрел выставленные экземпляры и остановился на вполне приличных классической формы туфлях отечественного производства. Немного покоробила их стоимость, но, вспомнив выражение, приписываемое певцу Шаляпину (когда его приглашали принимать участие в благотворительных мероприятиях) «даром только птички поют!» — решился приобрести и их.

Хотелось остановиться и пересчитать оставшиеся деньги, но делать это в полупустых отделах универмага казалось неудобным. В принципе, свою первую задачу он выполнил, но легкое ощущение, что чего-то все же не хватает, увлекло его в часовой отдел. Этим чем-то, чего так не хватало, оказались модные наручные электронные часы в черном хромированном прямоугольном корпусе с черным же циферблатом-экраном, на котором влажно мерцали перламутровые аккуратные цифры. Они шли в комплекте с вороненым массивным браслетом и потянули целых шесть десятирублевок. Впрочем, внешний вид вещи явно соответствовал ее стоимости, поэтому денег на нее жалко не было. Коробочка с часами тоже нашла себе место в чемодане.

Из магазина он выходил с чувством человека, хорошо сделавшего свое