утро я взял ядро и пошёл в огромный хвойный лес, росший в пяти километрах от побережья. Митяй вернулся ночью, когда я уже спал, и вновь ушел на разделку ранним утром, девчонки сбежали к сверстникам, так что за мной никто не следил и не досаждал.

Я часто уходил в лес, так как некоторые тайны стоит держать подальше от чужих глаз. Ту же химеру, которую я подкармливаю, никому показывать не стоит. Мне неинтересны нехитрые деревенские развлечения, вроде битья морд друг другу, воровства из дворов более зажиточных соседей и охмурения мелких девчонок — я лучше позанимаюсь лишний раз с чертежами и помедитирую. Все полезнее, чем бессмысленными поступками и историями зарабатывать чужое уважение, не нужное лично мне.

Выйдя из деревни, я лёгким бегом направился к своему логову. До леса бежал спокойно, а как дорога нырнула в чащу, свернул с неё в придорожные кусты. Вот здесь я полетаю, благо, экономить энергию не надо — за всё время пребывания в рыбацкой деревушке я не замечал поблизости ни магов, ни адептов, ни неофитов.

Я взвился воздух, перелетая через широкую полосу шиповника, которую сам же вырастил: для друида нет разницы, когда растить шиповник. Вот, наверное, удивились местные охотники, когда обнаружили кусты на месте, где вчера не было ничего, кроме пожухлой травы.

За шиповником я нехотя приземлился, достал из-под залатанного крестьянского тулупа жезл телепортации, который позволит не оставлять лишних следов, и за пять минут добрался до маленькой землянки под корнями огромного дуба. Раньше это место было берлогой медведя, но косолапого я выгнал. После пустынных монстров медведь вообще никак не котировался.

Я протиснулся между высохших корней дуба, и вошел в бывшую берлогу.

Солнечный свет сюда почти не попадал, вдобавок после медведя воняло зверем, но я не жаловался. Я уже жил и в школе, где было гораздо комфортнее, и на скале, откуда в любой момент можно было телепортироваться в Басхур, к удобным тавернам, но ни к чему хорошему это не привело. К тому же, живу я не здесь.

— Привет.

Я кинул в клетку химере пару ломтей вяленой рыбы и долил воды в чеплашку. В ответ монстрик попытался ударить скорпионьим хвостом руку с глиняным кувшином, но я был начеку и отдёрнул руку.

Зверёк по-прежнему меня ненавидел. Та же собака без хозяина привыкла бы ко мне за пару недель, но химерой явно двигала какая-то программа, иначе я не могу объяснить попытки убить меня. Нам определённо нужен химеролог для установления отношений, доверительных настолько, насколько они могут быть между химерой и хозяином.

Но пока мне не до поисков химеролога.

Я закинул добытое ядро в кучу разных полезных вещей, взамен достав оттуда накопитель с бао Иллюра. Сейчас и проверим, энергия друида внутри, или же соученик меня надурил.

Клетку с химерой на всякий случай отставил подальше. Затем быстро разложил по местам ингредиенты, необходимые для попытки перейти на ранг мага. Уселся посреди берлоги, взял в руки накопитель и вздохнул, уходя в медитацию глубже и глубже…

На этот раз мне нужно пройтись по всем техникам подряд, а потом вытянуть из накопителя бао друида и перейти к самой последней. За последнюю неделю я уже трижды проверил, и все техники кроме последней, получались без срывов. Думаю, я готов к рывку.

Первая техника проста: нужно всего лишь прогнать энергию из искры до пяток, потом вернуть её же в искру и прогнать новую волну энергии, но уже до макушки. И так — трижды. Я без проблем сделал нужное, но затем техники пошли по нарастанию сложности: вращение разнонаправленных энергетических потоков в искре, запитывание энергетических каналов, отправление пульсации по всей энергосистеме… Я без труда проделал упражнения, и подошел к последней, которая должна быть самой трудной.

Я вытянул бао из накопителя и скрутил его в комок рядом с искрой. Шар посторонней энергии жег мою грудь, но не так сильно, как ожидалось от бао следующего ранга. Теперь мне нужно маленькими кусочками отщипывать от этого шара бао и переправлять его в искру. Пока не переварю предыдущий кусок, следующий трогать нельзя.

Я отщипнул микроскопический кусочек энергии размером в квадратный миллиметр, и осторожно ввел его в искру. И только потом понял, что следовало брать ещё меньше энергии: искру пронзило болью. В глазах потемнело. Я коротко выдохнул, но не утратил концентрацию. Если бы я сейчас упустил контроль над шаром, я бы умер. Собранная в моём теле энергия меня бы убила, и хорошо, если бы тело нашли к весне.

За первым кусочком энергии пошёл второй, затем — третий. Искру раз за разом пронзали вспышки боли, но каждая следующая становилась всё терпимее. Тогда я начал брать больше энергии, и боль возросла до едва выносимой. Я далеко не мазохист, просто если кормить искру в прежнем неспешном темпе, я закончу с переходом на следующий ранг лишь через неделю-другую, а так я отщипывал всё больше и больше энергии, и переваривал ее все быстрее.

Будучи сосредоточенным на контроле уменьшающегося шара бао, я не обращал внимания на прочую свою энергетику. А между тем мои энергоканалы менялись: становились толще, двигались дальше, истончались и разделялись на мельчайшую бахрому, которая делилась на ещё более мелкую и подходила вплотную к границе кожи. Теперь каждый сантиметр моего тела был пронизан энергоканалами, и особенно много их было в районе искры, которую раздуло до размеров грецкого ореха, возле глаз, и неожиданно — в левой руке. Как бы мне потом ассиметрия с руками не вышла боком…

При поглощении энергии больше не было боли, я поглотил шар за последние три "укуса", как-то буднично и спокойно: энергия друида, как ком снега в кипятке, растаяла в моей искре, которая искру теперь напоминала лишь функциями, но никак не размером.

Я посидел без движения минут пятнадцать, успокаивая меняющуюся энергетику — гоняя волны энергии по утолщённым энергоканалам, и по мелкой бахроме. Чувствовал я себя хорошо: будто одновременно после хорошей тренировки, сытного и вкусного обеда и какого-нибудь общеукрепляющего эликсира. И самое приятное, что я не занимался, не ел и эликсиры не пил.

И только приведя энергетику в порядок, я открыл глаза.

Мир теперь воспринимается иначе. Я вижу потоки энергии, вижу краски, но одновременно с этим всецело воспринимаю и реальный мир, со всеми его бедными красками и оттенками: исчезло разделение на обычное