оскорбительно: их вера в то, что я бы поставила мужчину выше своей учебы, или то что они думают, что мои стандарты настолько низки.

Мама останавливается перед дверью с именем директора Оакли Бирн, вырезанным на латунной табличке. Она уверенно стучит.

— Войдите, — отвечает низкий голос. Голос, от которого у меня по спине бегут мурашки.

В этой школе есть что-то настораживающее. Я почувствовала тревогу в тот момент, когда переступила порог, но не могу понять, почему. Возможно, колонны в готическом стиле и темный камень напоминают мне что-то из фильма ужасов. Это заставляет меня чувствовать, что я вступаю в опасное место.

Мать поворачивает дверную ручку и распахивает дверь, заходя внутрь.

Мое сердце стучит в ушах, когда я вглядываюсь в мрачные глубины офиса передо мной. Чувство надвигающейся катастрофы охватывает меня, когда я чувствую, что меня вот-вот бросят на съедение волкам.

— Пойдем, Ева, — зовет мама.

Я переставляю ноги одну за другой и вхожу в темный офис. Моим глазам требуется мгновение чтобы привыкнуть. А затем, кажется, что мое сердце совсем перестает биться. Пара поразительных аквамариновых глаз пристально смотрит на меня. Мужчина, которому они принадлежат, встает, привлекая мое внимание к бугрящимся мышцам, выступающим под его простой белой рубашкой. Он должен быть примерно шести футов пяти дюймов ростом, поскольку возвышается над столом.

— Миссис Кармайкл, я полагаю? — он спрашивает мою маму, но его глаза ни на секунду не отрываются от меня.

— Да, мне очень жаль, что мы опоздали, директор Бирн.

Мать бросает на меня раздраженный взгляд, как будто это я виновата в задержке нашего рейса.

— К сожалению, с ней у Вас будет полно проблем.

Невероятно.

Меня наказывают за то, чего я не совершала. Я всю жизнь заботилась о том, чтобы ни разу не переступить черту, и вот благодарность, которую я получаю. Они вырвали меня с корнем и перевернули мою жизнь с ног на голову из-за одной глупой выходки. Поскольку это единственное правдоподобное объяснение, которое я смогла придумать, Кейси Хоган, мой заклятый враг в предыдущей школе, подставила меня с помощью фотошопа.

Директор, который вообще не должен быть директором, поскольку выглядит как мужчина-модель, продолжает пялиться на меня с таким напряжением, что у меня трепещет в животе. Он как будто ждет, что я съежусь и отведу от него взгляд.

— Ни один ученик не является для меня слишком сложным.

Его голос глубокий и мягкий, словно масло. Этот человек не похож на обычного директора, но Академия Синдиката — не типичная средняя школа, судя по тому, что я прочитала в брошюре, которую дала мне мама.

Она смеется, и это самый фальшивый смех, который я когда-либо слышала.

— Нет, я верю, что это правда. Ваша репутация опережает вас.

— Безусловно, — отвечает он, все еще глядя на меня, как будто оценивая.

Я всматриваюсь в его резкие, красивые черты. Мои глаза перемещаются с темных вьющихся волос на твердую, мощную челюсть, обрамленную короткой, ухоженной бородой. Похоже, что мастер-скульптор кропотливо вырезал каждую его черточку. Он настолько совершенен.

— Ева, — ругает меня мама. — Ответь директору.

Я встречаюсь с ней взглядом, понимая, что не знаю, что он сказал.

— Прости, что?

Она качает головой.

— Видите, что мы терпим? Директор Бирн спросил, нравится ли тебе внешний вид территории?

Я тяжело сглатываю, пожимая плечами.

— Выглядит неплохо.

Впервые с тех пор, как я переступила порог кабинета, я отвожу от него глаза. Жар, разливающийся по моему телу, невозможно игнорировать.

Он прочищает горло и переводит свой пристальный, задумчивый взгляд на мою мать.

— Как успехи Евы в учебе?

Разумеется, это вопрос, который он мог бы задать мне. Мама открывает рот, чтобы ответить, но я вмешиваюсь быстрее.

— Я лучшая в своем классе по всем предметам.

Я высоко поднимаю подбородок и встречаю его устрашающий взгляд.

— Она такая, но она здесь не поэтому. Нам нужно, чтобы она научилась дисциплине и держалась подальше от неприятностей, пока не закончит школу.

Моя мать прочищает горло.

— Мы не можем позволить ей разрушить нашу репутацию.

Я сдаюсь. Родители мне совсем не верят, несмотря на то, что я никогда не давала им повода для этого. Хотя, если бы они знали мой окончательный план разорвать с ними отношения, они бы никогда больше мне не доверяли. Стоит какой-то суке из школы подставить меня, как они тут же верят подделанным уликам.

— Конечно, нет. Студенты со схожим положением послужат Еве хорошим примером для подражания.

Его глаза мерцают злым блеском, от которого у меня по спине пробегают мурашки, когда он возвращает свое внимание ко мне.

— Во время отдыха парни и девушки строго разделены, так как мужское общежитие находится в отдельном здании.

Он смотрит на меня.

— Мы также строго следим за нашим персоналом.

Меня охватывает жар, я смотрю на мать и понимаю, что она рассказала ему, о том, что якобы произошло.

— Это все дерьмо собачье, что я целовалась с уборщиком, — выпаливаю я, заставляя маму ахнуть от нецензурного выражения.

— Кто-то отфотошопил изображение, а мои родители слишком глупы, чтобы понять это.

В любом случае, я не уверена, почему меня волнует, что думает директор.

— Язык, Ева. И не говори о нас с таким неуважением.

Она поднимает руку и сильно бьет меня по лицу (её любимый способ унизить меня), устраивая шоу перед директором.

Я подношу руку к своему горящему лицу, скрипя зубами от раздражения.

Я оглядываюсь на мужчину и, кажется, в его глазах мелькает едва сдерживаемая ярость, когда он смотрит на мою мать.

Выражение лица директора Бирна становится суровым, когда он отрывает взгляд от нее и возвращается ко мне.

— Я понимаю, что Вы имеете в виду. Если Ева не может взять на себя ответственность за свои действия, я научу ее, что происходит с учениками, которые лгут.

Мое сердце замирает в груди. В его тоне слышится очень серьезная угроза, от которой у меня внутри все сжимается от беспокойства.

— Рада это слышать.

Мама поворачивается ко мне.

— Если я не услышу, что ты следуешь всем правилам в этой школе, я отрекусь от тебя, несмотря ни на что.

Я не отвечаю ей, так как знаю, что это пустая угроза. У моих родителей нет другого наследника, так что их частые обещания вышвырнуть меня — полный бред, хотя хотелось бы, чтобы это было не так.

Я хочу, чтобы они отказались от меня, чтобы я могла следовать своей мечте стать ветеринаром. Даже если они не прогонят меня, я уйду сама и никогда не оглянусь, как только закончу школу.