она произносит это гребаное слово. Это все равно, что подбросить бензина в костер.

— Раз уж ты вежливо попросила.

Я наклоняюсь к ней, вдыхая ее аромат — смесь лаванды и жасмина, который сводит меня с ума.

— В следующий раз ты так легко не отделаешься.

Наши губы находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, и она смотрит на меня со смесью шока, страха и легкого возбуждения.

— Ты поняла?

Ева прерывисто дышит, отчаянно кивая.

— Да, сэр.

Я отпускаю ее запястье и запускаю пальцы в свои волосы.

— Хорошо.

Я шагаю к двери, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Отдохни немного. Одна из моих коллег зайдет к тебе утром и отведет на завтрак ровно в восемь часов.

Я смотрю на часы на стене, чтобы убедиться, что они точно показывают время.

— Никому не открывай эту дверь до утра, что бы ни случилось.

У студентов есть традиция издеваться над новенькими, особенно над теми, кто начинает в середине семестра. Мое предупреждение, говорю я себе, заключается в том, чтобы она не подвергалась опасности, и любая травма не помешала моим планам.

Ее брови хмурятся.

— Почему?

— Ты и твои вопросы меня раздражают. Делай, как я говорю, ясно?

Ева кивает в ответ.

— Окей, сэр. — Она плюхается на кровать. — Я немного отдохну.

Если она будет продолжать в том же духе, я закончу тем, что трахну её как животное в знак приветствия в академии.

Ева перекатывается на живот, задирая ноги в воздух, чем демонстрирует розовые кружевные трусики под юбкой. Когда она понимает, что я все еще медлю и продолжаю смотреть на нее, она говорит.

— Вам еще что-нибудь нужно, сэр? — бросая на меня взгляд через плечо.

Я сжимаю кулаки по бокам, хмуро глядя на нее. Либо она понимает, что демонстрирует мне свое нижнее белье, и это преднамеренная попытка возбудить меня, либо она слишком чертовски невинна, чтобы понять это. Присяжные еще не определились.

— Нет, это все.

Я сжимаю челюсть, глаза все еще прикованы к ее трусикам.

— Не открывай дверь этим вечером.

Я выхожу из комнаты и хватаюсь за ручку двери, захлопывая ее.

Ева Кармайкл отличается от того, что я ожидал увидеть в дочери моих врагов. Она влияет на меня, что все усложняет, поскольку я не могу быть тем, кто опозорит ее, не потеряв при этом ничего взамен. Я прислоняюсь спиной к двери и замечаю, что моё дыхание неровное.

Арчер известен своими порочными поступками. Он не директор школы, и мы скрываем его многочисленные интрижки со студентками. Однако, если я переступлю черту, последствия будут совершенно другими, чем из-за поведения Арчера. Это может уничтожить меня во второй раз, и будь я проклят, если позволю еще одному Кармайклу погубить меня.

Глава 4

Ева

Стук в дверь заставляет меня сесть прямо.

— Кто там?

Вспоминаю о предупреждении не открывать дверь и мне интересно, вернулся ли директор Бирн.

Он самый страшный мужчина, которого я когда-либо видела, а я встречалась с несколькими отвратительными персонажами из-за рода деятельности моих родителей, но он также самый красивый мужчина.

— Это твоя соседка, — отвечает голос.

Я встаю и подхожу к двери, раздумывая нужно ли открывать ее после предупреждения Оака.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я.

— Хотела представиться. Я живу слева от тебя.

После чего следует мгновенье тишины.

Я морщу лоб, размышляя, почему директор Бирн посоветовал мне не открывать дверь. Если я хочу вписаться в общество, то должна быть дружелюбной, а отказ открывать дверь — не самый лучший способ завести знакомства.

Я открываю дверь невысокой симпатичной девушке с рыжими волосами.

— Привет.

Она ухмыляется.

— Привет. Ты — Ева Кармайкл, верно?

Я сжимаю челюсть и киваю.

— Да, а ты?

— Джинни Дойл, — говорит она, протягивая мне руку для пожатия.

Я с тревогой смотрю на неё.

— Как Дойл из Чикаго? — спрашиваю, понимая, что она родственница Каллаганов из Чикаго. Я знаю, что каждый ребенок здесь — потомок известных преступников. Именно по этой причине, я никогда не впишусь сюда, но, по крайней мере, это всего на семь месяцев.

Она наклоняет голову.

— Да, ты собираешься оставить меня торчать здесь? — она смотрит на свою руку.

Я пожимаю ее, и в ответ Джинни так яростно сжимает, как будто пытается переломать мне кости.

— Приятно познакомиться, — говорю я, отнимая свою руку.

Она улыбается, но это злобная улыбка, от которой по моему телу пробегают мурашки.

— Тебе не следовало открывать дверь, — говорит она, когда по обе стороны от нее появляются две девушки.

Меня охватывает ужас, и я захлопываю дверь у них перед носом, но две девушки останавливают меня, толкая ее настежь.

— Что вам нужно?

Я подавляю свой страх.

Одна из новеньких хрустит костяшками пальцев.

— Поприветствовать тебя в Академии Синдиката.

Голос отца звучит в моей голове, когда я смотрю на трех девушек, желающих мне зла.

Тебе нужно научиться вести свои собственные сражения, Ева.

Когда мне было шесть лет, родители записали меня на занятия боксом, хотя я не проявляла к нему никакого интереса. Они заставляли меня продолжать, пока мне не исполнилось шестнадцать, и мой учитель гарантировал им, что я смогу постоять за себя в кулачном бою. Возможно, я наконец-то смогу применить полученные навыки. Хотя одной против троих будет непросто.

Я делаю шаг в сторону от них, готовясь к нападению.

— Я не хочу никаких неприятностей. — поднимаю руки вверх.

Одна из подружек ухмыляется.

— Жаль, что они нашли тебя.

Я сжимаю кулаки и держу их перед лицом.

— Как скажешь.

Они все смеются надо мной, что только злит меня.

Джинни наносит удар первой, бросаясь на меня и нанося удар в живот. Я отступаю, а затем бью ее по лицу, заставая врасплох.

Одна из других девушек подходит ко мне и бьет кулаком в грудь. Я хватаю ее за запястье и сильно выворачиваю его, ударяя коленом ей в живот.

Она стонет, когда я отпускаю ее, толкая обратно к другой девушке.

Джинни снова подается вперед, глаза сверкают от ярости.

— Неплохо для новичка.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Я не новичок.

Она смеется.

— Я слышала, ты чертова снежинка, которая даже никого не убивала. — Она наклоняет голову набок. — Какая наследница клана не убивала к восемнадцати годам?

У меня сводит живот.

— Ты больна, если думаешь, что это повод для хвастовства — отнимать чью-то жизнь.

Джинни бросает взгляд на одну из своих подруг.

— Ты можешь в это поверить?

Она качает головой.

— Сучка не заслуживает места в Академии Синдиката, если хочешь знать моё