Когда вы честно ответите на эти вопросы, докопаетесь до самого своего дна — всплывет нечто. Нечто сильное, подлинное, эмоциональное. Это я называю правдой. Кристальная честность перед самим собой может обескуражить, ослепить. Но и отрезвить. Как ощутить эту правду? Рассмотрим это чуть позднее.

Движение к звезде и честность перед самим собой противостоят энтропии. Соединяясь с детской творческой активностью, с мечтой, с противлением пошлой простоте и компромиссам, вы отрицаете ригидность, рутину, бесполезную работу. А ведь именно бесполезная работа и чрезмерное упрощение жизни, бегство от себя — главный инструмент энтропии.

Согласно закону о сохранении энергии, будучи нереализованной по назначению, она не пропадает просто так. Она остается в системе. И начинает ее подтачивать. И если вы под давлением страха и внешних обстоятельств бежите от своей интуиции и выбираете компромисс, выбираете условную норму, дурман и иллюзию, чтобы не слышать правду, то это начало конца.

Отказ от спонтанной творческой активности в пользу страха и миража — это путь к энтропии, к смерти. И дабы этот путь не был чересчур болезненным, мы маскируем его дешевыми развлечениями и рутиной. Это отвлекает наши рецепторы, наши мысли, наши чувства. И это необязательно шприц или косяк. Немного сладкого, немного развлечений на экране, немного фантазий, алкоголя, половых игр, прозябания на нелюбимой работе с опостылевшими дедлайнами — и все, дыхание смерти не так заметно. Вот уж действительно — реквием по мечте.

Искушения современного мира представляют собой довольно изощренную анестезию. Это настоящий пир во время чумы. Чумы довольно слабенькой, убивающей медленно, но со вкусом. А потом чума расползается и уже перестает быть иллюзорной. Наш уклад жизни рушится, полыхает в огне, сбережения тают, а по экрану показывают, кто враг, а кто герой. Тигр Шерхан обнажил зубы. Но проснемся ли мы от этой встряски? Дрожь земли пройдет, дома отстроят заново, и мы опять уйдем в забытье. Если останемся живы.

Смотрите, как интересно получается. Спонтанная творческая активность очень часто воспринимается обществом как инфантильность. Нам говорят: «Будь серьезней, будь ответственнее, повзрослей». И мы проглатываем этот посыл, принимаем за чистую монету, до конца не понимая, что имеется в виду. А имеются в виду вполне конкретные вещи.

Мы впускаем в свою жизнь рутину, страх, отказ от мечты, ржавые тиски стабильности. А в итоге? В итоге все равно возвращаемся к спонтанной активности, но уже в негативном ключе. Мы используем ее не как ключ к прогрессу, а как способ забыться, уснуть, не видеть, не слышать. И дружно втекаем в среду «общества потребления», «офисных планктонов», «интеллигенции», «зрителей сериалов». Знаете, как привить человеку нелюбовь к спонтанному действию? Нагрузите его действием, но монотонным. Беспощадная передозировка монотонным действием.

Наглядный пример — школа. На 90 % она состоит из череды бессмысленных действий, инструкций и информации, которая не пригодится в жизни. А знаете ли вы, что делают с оставшимися после уроков крупицами спонтанности и непосредственности? Их душат домашними заданиями. Такие понятия, как личное время и личное пространство, изничтожаются с самого начала.

Потом институт. Кстати, больше половины выпускников работают потом не по специальности. А институт семьи? Более 80 % браков заканчиваются разводом в первые пять лет, четверть отцов воспитывает не своих детей, не зная об этом. А демографическая статистика? Справляются ли институты со своей задачей?

Я не выступаю здесь против социальных институтов, против мужчин или женщин, это не моя зона ответственности. Просто предлагаю посмотреть на итог, посмотреть на проблему более широко. Выбирают ли люди осознанно свой путь или в большинстве своем почти с самого детства загоняются в некий «коридор нормы»? Эрих Фромм хорошо описал это в своей книге «Бегство от свободы».

Приведу пример, как общество реагирует на детскую непосредственность. Шел я как-то раз по улице по бордюру и слушал музыку. Глаза мои были закрыты, а руки распахнуты, как у канатоходца, чтобы удерживать равновесие. Мелодия мне зашла, и я подпевал. Я не кричал, не нарушал общественный порядок, ни к кому не приставал, язык моего тела и движений не напоминал наркотический трип. Я всего лишь наслаждался музыкой и двигался так, как подсказывали мои чувства.

В какой-то момент кто-то положил руку мне на плечо. То был полицейский. Я сразу подметил его недоуменный и подозрительный взгляд. В том действии не было агрессии и формального нарушения моих прав. У меня проверили документы, спросили, все ли со мной в порядке, и на этом история кончилась.

Но этот случай показателен. Тогда я не был похож на рядового прохожего. И это вызвало подозрение. Вдруг я затеваю что-то? Вдруг я что-то принял? Вдруг я чем-то серьезно болен и не отвечаю за свои действия? Нет, я всего лишь получал удовольствие. Многие из нас поют в душе, издают странные смешные звуки, играясь с детьми и животными. Но то нормально, пока мы дома или в подходящей компании. За пределами этих «договоренностей» и «стен» мы становимся странными чужаками из другого мира.

Итак, негласный запрет на действие в его исконном, первобытном значении — часть пазла. Идем дальше.

Л. Н. Толстой в своей статье «Зачем люди одурманиваются» затронул тему психоактивных веществ: алкоголя, табака, конопли, мухоморов и т. д. В своих измышлениях маститый писатель и мыслитель приходит к выводу, что человек намеренно опьяняет себя единственно для того, чтобы заглушить совесть.

Мы делаем нечто непотребное, противное нашему «духовному началу», и совесть, наш внутренний компас, реагирует незамедлительно. Не желая слушать внутреннее порицание, мы пускаемся во все тяжкие. Опьянение себя и нежелание слушать совесть, по мнению автора, и есть главная причина кризиса семьи, политических интриг и войн, пустого накопительства, потребления.

Сейчас, имея накопленные знания о мозге, можно с уверенностью сказать, что трезвости в привычном понимании этого слова не существует.

Я не пропагандирую психоактивные вещества. Просто хочу сказать: наш организм тот еще проказник. Наше сознание динамично. И динамика — свойство перманентное, неотъемлемое. Достаточно в режиме реального времени снять МРТ (магнитно-резонансная томография) и ЭЭГ (электроэнцефалограмма) у человека, слушающего музыку или ошарашенного каким-то известием. Я не говорю уже о совсем примитивных «механических» эффектах, когда сытный обед провоцирует выработку алкоголя в желудочно-кишечном тракте (ЖКТ), дружеские или любовные объятия синтезируют гормон доверия окситоцин, а влюбленность провоцирует выработку психоактивного стимулятора, который работает с дофамином и норадреналином, по соображениям безопасности называть я его не буду. Если не спать и не есть долго, медитировать — будет вырабатываться эндогенный психоактивный триптамин в небольших количествах.

Пятилетнего ребенка, неокортекс которого развит слабо, громким криком