В нашем случае мы сталкиваемся с двумя разными характерами двух выдающихся, без сомнения, мастеров футбола — к тому же добрых друзей по жизни. Их творческая и человеческая близость заключается в любви к большой и красивой игре, в глубоком и нетривиальном понимании её неуловимых тонкостей, деталей и подробностей.

Однако один — Иванов — станет в дальнейшем хорошим, заметным тренером. Другой — Стрельцов — поработает незаметным на первый взгляд образом с торпедовскими мальчишками, а в так называемые серьёзные наставники так и не выберется.

Отчего же так? Предложу своё понимание. Быть может, суть в том, что Эдуард Анатольевич никогда не стремился быть лидером — в том числе и в раздевалке. Не капитан он, как говорится, по духу, в отличие от Иванова или Игоря Нетто в «Спартаке». Так как если ты настаиваешь на безупречности и однозначности личной позиции, то неизбежно вторгаешься в мир другого человека. Более того, подстраиваешь, деформируешь, подминаешь этот мир под собственное мнение. Что, ко всему прочему, означает: и твоя душа вполне уязвима для чьего-то вторжения. Чего Стрельцов очень не хотел: не зря же его футбольные «лекции» в присутствии А. П. Нилина начинались и заканчивались исключительно по его воле.

То есть на поле (скоро мы с удовольствием в этом убедимся) он становился заводилой атак — и команда прислушивалась к солисту, ловила кураж, в результате чего выходило слаженное незабвенное концертное исполнение с победой и овацией по окончании вдохновенного выступления.

Затем звучал финальный свисток. И начиналась привычная жизнь, где ничего и никому не объяснить.

Эдуарду, по всей его хрупкой, хрустальной сути, необходим был человек, глубоко и безупречно им уважаемый — и при этом родной и близкий. Ведь беда-то стряслась с ним в 20 лет. И, выходит, не хватило старшего друга.

Несомненно, тему «друзей» могли бы (и сейчас, несмотря на возраст, некоторые смогут) поддержать определённого рода немолодые персонажи, которые жили рядом «с Эдиком», где-то отдыхали, вместе тренировались, а также обязательно (куда ж без этого) пили водку. И каждый посчитает себя наиболее душевным приятелем.

Всё это уже проходили. Вспомним хотя бы судьбы Есенина или Высоцкого. Но Валентин-то Козьмич Иванов действительно дружил с Эдуардом. И, по свидетельству А. П. Нилина, последняя жена Стрельцова, Раиса Михайловна, книгу воспоминаний своего мужа «Вижу поле...» не одобрила, так как там всё время говорилось о том, как они с «Кузьмой» (прозвище Иванова) народ радовали, и её собственный супруг вроде вечным напарником выступал.

Действительно, поначалу в «Торпедо» два юных дарования (Иванов всего-то на три года старше) — попросту не разлей вода. Однако при подготовке к Олимпиаде в Мельбурне Валентин познакомился с гимнасткой Лидией Калининой. Роман развивался не сказать, что бурно, но счастливо и привёл к законному и очень удачному браку. Который случился тем не менее через три года, в 1959-м. Стрельцов женился даже раньше, в 57-м, на той первой любви, Алле Деменко.

Подход к важному шагу в жизни, мы уже заметили, разный — и об этом ещё придётся говорить. Сейчас об ином.

Лидия Гавриловна Иванова, сама двукратная олимпийская чемпионка (первое золото пробы 56-го, как и у Валентина Козьмича), стала легендарному футболисту не только супругой и матерью его дочери и сына, будущего главы российского судейского цеха. Нет, осознаем навсегда: такая жена заменяет порой и отца с матерью, и друзей. В самом деле, семья Ивановых многие годы буквально поражала наше общество исключительной гармонией. И речь не об официозной парадности. Просто люди удивительно нашли друг друга. А роль Лидии Гавриловны в жизни игрока и тренера Иванова вообще нельзя переоценить.

Ничего похожего у Стрельцова не случилось. В сущности, он и в семье не находил понимания. И боже упаси винить в этом его первую супругу (и тем более вторую). Ну не мог он показать, растолковать то, что его трогало, задевало, оставалось в душе, мелькало, опять уходило, возвращалось. На поле вот покажет, да. Поле он всегда видел. Даже когда его рядом не было.

Так тогда, быть может, тренеры заняли подобающее место в жизни парня из Перова? Бесспорно, в начале 50-х ещё имелся дефицит грамотных, дипломированных тренеров, однако мастеров, любивших и понимавших футбол, хватало.

Что ж: в сугубо игровом плане Стрельцову повезло с наставниками. Другое дело, что до уровня Дондиньо, папы Пеле, никто из них недотягивал. С другой стороны, дети — не родные, их бы играть научить, куда уж больше.

Дворовые баталии и близость «Фрезера» привели мальчика сначала в детскую заводскую команду, а затем и в юношескую. Кстати, недурно напомнить: тогда соревнования шли в Москве и области во всех возрастных группах, охватывая всё (женщины лишь не играли) дееспособное население, и постоять за честь завода, фабрики и т. п. считалось честью. И вот мальчик, игравший до того на опилках («... у нас во дворе, в Перове, — вспоминал он в книге «Вижу поле...», — ледник был, лёд засыпали опилками, потом его увозили, и освобождалось поле для игры»), уже выступает на настоящем поле. И — о счастье! — получает бутсы. «Закрыт» наконец-то вопрос с обувью!

Пошло,знаете ли. Летом — футбол, зимой — хоккей. После юношеской команды Эдуард сразу попадает во взрослую. Точнее сказать, он выступает и за тех и за других. Всё из-за того, что после тринадцати лет очень сильно покрупнел и вытянулся. Внешне стал напоминать парня постарше. Во взрослой команде и решили судить по внешнему виду. И разливая бутылку, про молодого да раннего центрфорварда не забывали. Особенно в ознаменование победы. Добрый у нас народ, щедрый.

А ещё Стрельцов оставил школу после седьмого класса и пошёл на завод слесарем-лекальщиком, потому что так было удобнее выступать за «Фрезер». Хорошо, конечно, получить рабочую специальность, но, боже правый, с каким же трудом и в каких условиях много позднее он будет доучиваться! Выходит опять, как ни крути, жертва ради футбола.

Однако пора наконец сказать и о тренерах. Фрезерской юношеской командой руководил Марк Семёнович Левин. На недавней войне он служил снайпером. После победы окончил физкультурный институт. Но снайперских навыков не растерял. Просто использовались они теперь на мирном поприще. И когда в Перово приехала клубная команда московского «Торпедо», Марк Семёнович попросил коллегу В. С. Проворнова обратить внимание на троих футболистов: Евгения Гришкова, Льва Кондратьева и Эдуарда Стрельцова.

Знающие люди говорят, что и первые двое весьма прилично смотрелись. Уж не хуже будущей звезды. Только дальше