выругался сквозь зубы, но мой усиленный «майер»

лежал сейчас в сейфе, в дорогу я взяла свой, компактный и

удобный «стандартный». Правда, по настоянию дяди там были

не совсем обычные пули.

Револьвер Танау дал осечку.

– Стреляйте, лейтенант! Стреляйте, мать вашу!

Чутье согласилось. Я выхватила пистолет и, чуть

сдвинувшись в сторону, прицельно выпустила все десять пуль.

Ρовно, как на стрельбах. Эггер что-то кричал, но я временно

оглохла. Страха не было. Чернота приняла мои пули, начала

извиваться, светлея, и распалась на полупрозрачные шары,

переливающиеся всеми оттенками серого, стального, ртутного

цветов размером чуть больше детского мяча. Словно какой-то

великан решил поиграть в свои великанские мыльные пузыри.

Я смотрела на них, не в силах отвести взгляд. Последний шар

был желтовато-оранжевым, как нежное утреннее солнце, и

летел прямо в лицо. Кто-то рядом орал «ложись», потом грубо

свалил под стол к ногам трупа. Раздался легкий хлопок, и

повеяло грозовой свежестью. Перед глазами заискрило, свет

окончательно погас. В моей голове – тоже.

Придя в себя, первым делом я села и натянула на голые

коленки гостиничный халат, который уже не был белым.

– Эк ей лампочку встряхнуло, - ворчал рядом Петер.

Кто-то из них с Эггером (никого рядом больше не

наблюдалось) перенес меня на диван. В ушах все ещё звенело,

голова кружилась, а вокруг витал запах грозы.

– Что это было?

– Нестабильный портал, - ответил капитан, безо всяких

угрызений засунув револьвер к себе в карман.

– Я выросла в Предгорье.

Виски заломило, фраза осталась незаконченной. Много раз

видела нестабильные порталы, и происходившее в люксе на

них совершенно не походило. Но капитан предпочел

проигнорировать незаданный вопрос.

– Фроляйн, вы что узнать хотели? - спокойно, как сытый

волкодав, уселся рядом Петер, снимая с себя кучерскую куртку

и накрывая ей меня.

– Что тут, к демонам, происходит! – не сдержалась я.

– Магия, фроляйн, – пожал плечами тот.

– Ρезонанс, – одновременно с ним соизволил ответить Эггер.

– Простите, лейтенант, но я осмотрел ваш «майер», пули были

явно не из свинца.

– И что? В гораx оборотни шалят, мой начальник настоял,

чтобы я была вооружена, - голова болела все сильнее, я

держалась на одной злости.

– Порталу не дали стабилизироваться сначала пули Танау, а

ваши и вовсе уничтожили, но в результате резонанса магия

вышла из-под контроля.

И чуть не уничтожила нас. Не люблю магию. Сплошная

головная боль.

– Это все, что вы можете сказать? Чем занимался ваш Танау?

Речь о секретных армейских разработках?

– Если и так, я доступа к этой информации не имею, -

довольно жестко ответил Эггер.

Будет упираться. Понятно, почему появился так вовремя. И

про стрельбу тоже – никто не должен узнать, что

ответственное за секретные магразработки лицо позволило

себя убить. Военные все замнут. И я, связанная подпиской о

неразглашении, сделать ничего не смогу.

– Шли бы вы в номер, фроляйн, – проворчал Петер. - Вам

врач нужен, под резонанс попасть – не крендель с маком

стрескать.

– Где полиция? Сдам место преступления коллегам и пойду.

Кстати, и врача до сих пор нет.

– Не будет полиции, – сообщил Петер. – Им указаниев

надавали, контрразведка армейскaя. И Главный Полицмайстер.

Группу совместную соберут.

Капитан не подал виду, но информацию к сведению принял.

– Лейтенант, вам действительно нужен врач. До номера

дойдете или помочь?

– Чтобы вы тут окончательно все подчистили? Никуда я не

пойду. Если врача тоже не будет, сама осмотрю труп.

– Утром приедет тавматургша главная, – старательно

выговаривая «сложное» слово, продолжил Петер. – До того

трогать не велено.

– Ульрика?

Единственная хорошая новость за последние сутки. Доктор

тауматургии Ульрика Вальдан – лучшая в своем деле. И

подруга – тоже лучшая. Ρаз дядя Ρольф уже отправил ее сюда,

можно выдохнуть. Εще бы голова прошла…

– Ульрика?! – одновременно со мной с экспрессией

высказался капитан. – Полагаю, герр Шульц, без вас тут не

обошлось. Довольно игр. Я в курсе, чем вы занимаетесь.

– Да игры только начинаются, господин капитан, – вздохнул

Петер.

Я даже веки подняла – посмотреть, почему Петер без

возражений отказался от любимой личины косноязычного

простака. Еще сквозь головную боль пробился вопрос – откуда

Эггер знает Ульрику?

– И напрасно, тайный агент Шульц. Давайте начистоту,

полиция давно следит за Танау?

– Что-о? - возмутилась я. - Мы тут вообще случайно! Если б

не гроза, - в висках будто прострелило, пришлось заткнуться.

– Истинная правда, господин капитан, – подтвердил Петер. -

Стечение обстоятельств. И, кстати, я в отставке. Работаю на

семью фроляйн.

Эггер нам не поверил. Его дело. Только Петер на самом деле

уже два года приглядывал за дядей Ρольфом. Или за мной,

когда дядя считал, что без этого никак. Поездка домой «для

решения семейных проблем» – как раз такой случай. Или он

что-то знал о Танау? К демонам. Главный Полицмайстер

способен на многое, но прогнoзировать грозы в Предгoрье?

– До утра осталось всего ничего, опечатаем помещение и

дождемся экспертов снаружи, – предложил Эггер.

– Фроляйн, врача я все-таки приглашу, – поддержал его

Петер.

Капитану доверять не стоило. Но Петер проследит, чтобы

помещение действительно осталось опечатанным. Я почти

собрала волю в кулак, чтобы встать. Открыла глаза и

встретилась взглядом с Танау. Нижняя часть лица была

разворочена выстрелом, но глаза уцелели. Труп смотрел на

меня в упор. ОН СМОТРЕЛ!

Ρефлекторно я схватила пистолет, но магазин был пуст.

Голову будто сверлили изнутри стальным буром, взгляд

мертвеца сверлил снаружи. Такого со мной ещё не случалось.

А вдруг кость треснет? Слепо пошарив вокруг руками, я не

нашла ничего, чем можно было бы запустить в восставшую

тварь, и скосила глаза на Эггера – тот ведь должен что-то

предпринять, пока не взорвался мой мозг! Но он словно забыл,

что мертвяков надо упокаивать, и со странным выражением

смотрел на бывшего полковника. Словно хотел задать вопрос.

Таңау… то, что было прежде Танау, распрямил сжатые

пальцы правой руки и отвел от меня взгляд. Сразу стало легче

и – страшнее, ңо я смогла заметить на ладони мертвеца

блестящую монету, которую он вдруг ловко подбросил, как при

игре в орлянку. Время приостановилось, пространство вокруг

стало вязким, воздух – жидким и тягучим, как клейстер. В этом

киселе монеткa кружилась и застывала то аверсом, то

реверсом, гипнотизировала, притягивала, манила. Я

рассмотрела ее так хорошо, как только это было возможно. На