Выходя из «колыбельки», где Горка уже натягивал на себя одеяло с африканским пейзажем, Добжанский столкнулся с братом.

— Ты куда?! — спросил доктор, пытаясь прикрыть за собой дверь. Константин отвел его руку и твердо произнес

— К ребенку.

Добжанский опустил глаза, посторонился.

Константин, заметно прихрамывая, добрался до Горки и уселся на кровати.

— Почитать тебе? — спросил будничным голосом, опираясь на стену и растирая левой рукой колено. — Может про Геракла?

– Нет, — ответил Горка после небольшой паузы. — А Вы можете рассказать про этих… «маленьких дикарей»?

— Нет, пожалуй, — сказал Константин. — Эту книгу самому читать нужно. Не торопясь. Страницу за страницей. В деревне или на даче.

— А потом лук сделать и шалаш построить… как у них…. — прибавил он мечтательно. — А тебе что нравится?

— Сказки, — тихо ответил Горка. — Волшебные. Про эльфов и хоббитов…

— А- а- а. Хочешь быть, как этот… Бильбо? Или Гэндальф?

Горка не отозвался.

— А я мечтал быть таким как Сайрес Смит из «Таинственного острова». Читал Жюля Верна? Впрочем, вы же больше зрители, чем читатели.

– Я фильм смотрел «Дети капитана Гранта». Там было написано «по мотивам романа Жюля Верна».

— Ну да. По мотивам…Знаешь, если бы я в твои годы фильмы об эльфах и хоббитах смотрел или сказки такие читал, тоже, наверное, бы ими увлекался. А может и не очень. Мне почему Сайрес Смит так нравился? Вот попали пять человек на необитаемый остров. В тысяча восемьсот каком- то году. Ни палочек волшебных у них нет, ни мечей заколдованных, ни скатерти- самобранки — ничего. В дикарей они бы, я полагаю, не превратились,

но голодать и мерзнуть им бы пришлось долго. Один из них был журналистом, другой — моряком, третий — слугой. И мальчик с ними там оказался. Все горожане. Телеграфом умели пользоваться, электрическими лампами и все такое. Но в готовом виде. А инженер Сайрес Смит — тот знал и как пользоваться, и как сделать: посуду, порох, железо из руды выплавить, электричество провести и даже фотоаппарат смастерить. Между прочим, фамилия Смит — это по нашему «Кузнецов». Кузнец раньше считался кем- то вроде колдуна. С открытым огнём дело имел, твёрдый металл в воск превращал. Я когда прочитал эту книгу, так сразу и решил для себя — буду инженером.

— Но вы же полковник!

— Ну и что. Полковники тоже бывают инженерами. И работают, между прочим, не только на войну…

— А как те люди на острове оказались?

— Случилось это в Америке двести лет назад во время Гражданской войны. Север сражался с Югом за освобождение негров от рабства.

Пятеро американцев- северян попытались на воздушном шаре бежать из плена. А тут ураган, он и занес их на Таинственный остров. Кстати, ты знаешь, кто сейчас президент в Америке?

Горка кивнул.

— Да. Барак Обама

– Первый чернокожий президент всех штатов — и северных, и южных. Такой вот исход той Гражданской войны, парень.

Когда доктор Добжанский, выключив телевизор, заглянул в «колыбельку», он увидел, что мальчик уже спит, положив под голову сложенные лодочкой ладошки. А в ногах у него, прислонившись к стенке, сидя дремлет полковник Лавров. Рудольф Янович вздохнул и без церемоний потряс брата за плечо.

— Отбой!

Утром, уходя на дежурство доктор оставил брату записку:

«Будь дома. Днем позвоню. Нужно кое- что уточнить у мальчика».

В два часа, едва отдохнув после операции, он попытался связаться с Лавровым, но ни городской, ни мобильный телефоны не отвечали. Потом аппарат в ординаторской был востребован коллегами, а собственный «сообщил», что его аккумулятор разрядился.

— Варвара, — с досадой сказал Рудольф Янович дежурной сестре, — я в кардиологию. А ты поставь, пожалуйста, мой мобильник на зарядку. Если мне будут звонить, скажешь, что буду часа через полтора. И вот еще: что за халат на тебе?! Ты что, носила его в дошкольном возрасте?!

— Так жарко же, Рудольф Янович! Вот поставят кондиционер, так я халаты «в пол» буду надевать.

Добжанский вздохнул и сказал с укоризной:

— Ну, вот объясни, Варвара, у тебя в седьмой все лежачие, и между койками не развернешься. Так как же ты там выкручиваешься со шприцем в руке? Приседаешь, что ли.

— Вот еще проблема! У них, между прочим, в мое дежурство и температура ниже, и аппетит лучше. А вот если бы Сталина Октябриновна в таком халате явилась уколы делать, так они бы точно в реанимацию попали. По второму разу.

Рудольф Янович махнул рукой и, устало передвигая ногами, медленно пошел к лифту в конце коридора.

Когда в шестом часу он услышал, наконец, Костино «Pronto”, то, нарушая правила интеллигентного общения, не поздоровался, а раздраженно спросил:

— Где тебя носит целый день?! Я же просил из дома не отлучаться! Мне мальчик в любую минуту может понадобиться! И ходить тебе положено не более часа в день!

— Ладно тебе, Рудька! Мы в «Книжный» ходили. Вернее в прежний «Книжный», где мы Милке игрушки всякие покупали. Помнишь, там же был такой отдел. А теперь от магазина и половины не осталось, остальное — пивной бар «Колбасофф». Бред какой- то.

— Ну, и зачем ты туда потащился?

— Так надо же было парню что- то купить для развлечения. У него же с собой ни одной игрушки.

— Дал бы ему поиграть в какую- нибудь стрелялку на своем ноутбуке.

— Я предлагал. Но он как- то не очень. Стесняется, наверное. Мы «Лего» купили. «Дорожные машины». Маленькие наборы. «Дупло». Для малышей. Но он здорово увлекся. Ты вот что, если завтра приедешь, купи по дороге что- нибудь покруче. Здесь выбора не было.

— Я завтра могу и не приехать. Может ты забыл, что у меня и без твоего малолетнего приятеля дел хватает?!

— Ладно, доктор, не заводитесь. Вообще- то, мы еще немного во дворе посидели. И я честно пытался тебе оттуда дозвониться, но твой мобильник несколько раз вежливо передо мной извинялся на безупречном английском.

Добжанский появился на третий день. Привез пакет с «Лего», но вручил его не Горке, а брату. Это не прошло незамеченным, и, получив конструктор в свое распоряжение, Горка какое- то время не решался им заняться.

При «Рыжем», как Горка называл врача про себя, отношения между всеми становились натянутыми. Добжанский в присутствии Игоря говорил загадками, Константин не спускал глаз с брата и мальчишки, готовый в любую минуту одного урезонить, другого — защитить. А Горка превращался в некую угловатую конструкцию из локтей и коленок, на все вопросы и предложения отвечал односложно, глаз не поднимал и старался