проснулся уже в Джексонвилле, через одиннадцать часов после отправления. Видимо, так сказался стресс вчерашнего дня: смерть в будущем, перенос, и всё произошедшее уже здесь. Организм решил: «с меня хватит Федя, вернее теперь уже Фрэнк. Ты как хочешь, а мне нужен отдых». Вот я и проспал Орландо. Жаль, было бы интересно посмотреть, как он выглядит сейчас, хотя бы из окна автобуса. Но ничего, еще успею.

Ну, а пока нужно перекусить и всё остальное. До Атланты еще далеко. В уборной я сполоснул лицо и внимательно вгляделся в зеркало. Всё-таки Фрэнк симпатичный малый, про таких еще говорят, что бабам нравятся. Лицо умное и волевое, взгляд твердый как сталь. Что ж ты такой волевой в петлю-то полез?

И вообще, надо разобраться что там за наследство у него, вернее, уже меня отобрали. Может в чемодане найдутся подсказки? Ладно, разберусь с этим позже, а пока надо перекусить.

Над американскими закусочными как будто не властно время. Точно такие же я видел и в середине девяностых, когда только начал вести дела в штатах, и в начале двадцатых. Всё то же самое. Красные диванчики, обитые кожзамом, никелированные трубы, запахи жженого масла и теста, и вечно уставшие официантки со своими кувшинчиками с кофе. Только цены отличались.

В этой безымянной забегаловке я взял два гамбургера, френч фрай под сырным соусом и кофе. И всё это за пятьдесят центов. Добавив к ним еще один никель, я купил газету — свежий номер Sporting News. Что в автобусе, что здесь в кафе буквально все, кто завтракал в одиночестве, читали газеты. И, чтобы не выделяться я и взял спортивные новости. Рядом лежала еще локальная Florida Times-Union, но между новостями спорта и заметками о жизни местных знаменитостях я выбрал первое.

Бейсбол, бейсбол, снова бейсбол, футбол, теннис, гольф. Тупые пиндосы со своими тупыми развлечениями! Хотя нет, буквально на последней странице я наткнулся на нечто по-настоящему интересное.

Двадцать шестого февраля стартует двадцать первый чемпионат мира по хоккею с шайбой, Марк Адамс. Наш корреспондент в Стокгольме сообщает о главной особенности турнира. В нем примет участие сборная Советского Союза.

Все эксперты считают русских не более чем курьезом, об этом говорят и букмекерские котировки. Если вам не жалко ваших денег, то на победу русских можно поставить с коэффициентом один к сорока, что само по себе говорит о смехотворности советской сборной. А фавориты, как обычно, канадцы, это верная ставка.

Дальше шла реклама букмекерской конторы в Лас-Вегасе, видимо, это они и проплатили такую заметку об этом скромном для США событии.

Ну и карикатура: несколько зверообразных мужиков в майках с надписью СССР еле стоят на коньках.

Выбив из пачки сигарету, я закурил и, пуская дым в потолок, начал вспоминать.

Я люблю хоккей, вернее любил. У меня даже было несколько бизнесов во Флориде связанных с игрой, и в Майами и в Тампе. Поэтому историю хоккея я знал. И чтобы там ни написал какой-то там Марк Адамс, победит в этом чемпионате как раз советская сборная.

И это даёт мне возможность сделать очень лёгкие деньги — один к сорока! В бумажнике семьдесят пять долларов. Так, сколько я с этого смогу поднять? Семьдесят пять умножить на сорок, это у нас получается… Три тысячи долларов! Очень недурно, с этого уже можно начинать. Осталось только найти букмекерскую контору и сделать ставку, а для этого надо будет лететь в Вегас, если я хочу чтобы проблем не было, игорный бизнес включая букмекеров сейчас в опале в штатах, я это точно помню. Разрешено делать ставки лишь на скачках. Исключение только Лас-Вегас.

Хотя нет, учитывая какие сейчас цены, три штуки — наверняка огромные бабки. Букмекеры ребята такие, запросто могут отказать в выплате. Но это даже не проблема, так небольшое затруднение. Всего-то надо сделать ставку не в одной конторе, а в нескольких. И раз уж мне всё равно в Нью-Йорк, то оттуда и полечу, когда разберусь что там у Фрэнка дома случилось.

Посмотрел на часы, времени хватало, и я решил проверить содержимое чемодана. Смена белья, пара рубашек, пальто, фотоаппарат и довольно толстый конверт. Также удалось найти документы и два письма: одно из адвокатской конторы, а второе от какого-то мистера Шапиро, с которого я и начал.

Мистер Уилсон, с глубоким прискорбием я узнал о том что случилось с вашим отцом. Примите мои искренние соболезнования.

Как вы знаете, мистер Циперович является не только вашим адвокатом но и моей семьи тоже. Поэтому, я в курсе вашей финансовой ситуации.

Поймите меня правильно, я знаю о ваших чувствах к Саре, но не могу позволить чтобы моя единственная дочь связала свою жизнь с человеком без гроша в кармане. Поэтому я разрываю вашу с Сарой помолвку.

Надеюсь, вы понимаете, что вам будут не рады. Вы знаете кто я и понимаете чем может закончится ваш, теперь уже нежелательный, визит в мой дом.

Еще раз примите мои соболезнования.

Доктор права Рональд Шапиро.

В конверте обнаружилась и фотография с которой улыбалась миловидная брюнеточка. Наверное, это и есть Сара. Через всю фотографию была сделана надпись «Сука».

Я зажёг очередной «Лаки Страйк» и глубоко затянулся. Стала понятна настоящая причина, по которой Фрэнк решил помахать этому миру ручкой — несчастная любовь. Дурак ты парень. Ты себя в зеркале видел? У тебя таких Сар десятки будут, если захочешь, а ты в петлю! Но ничего, теперь всё пойдет по другому сценарию . А с этими двумя евреями я еще разберусь, и с адвокатом Циперовичем и с доктором права Шапиро. Ишь ты, какой-то шлимазл угрожать мне вздумал. Да, теперь, пожалуй, именно мне.

Взяв еще один кофе в бумажном стаканчике, я вернулся на станцию и в этот момент прозвучало объявление, что автобус до Атланты задерживается на полчаса. Я в задумчивости остановился, но все же решил не возвращаться в закусочную, а скоротать время в зале ожидания.

— Мистер, здесь только для цветных, — перегородил мне дорогу работник станции, когда я хотел зайти.

Поднял голову и увидел табличку. «Зал ожидания для цветных». Внутри стояли простые деревянные лавочки на которых сидели негры и парочка мексиканцев. Хмыкнув, я прошёл мимо, в зал ожидания для белых.

Он оказался намного комфортнее: работали кондиционеры и из музыкального автомата доносились звуки музыки. Прислушавшись, я узнал моего, теперь уже тезку, Фрэнка