договариваемся встретиться через полчаса и вместе отправиться домой.

Чтобы как-то скрасить ожидание я слоняюсь по лаборатории, рассматриваю оборудование, посуду, полки с литературой. Тянусь за одной из книг и случайно задеваю теннисный мячик, неосмотрительно оставленный кем-то на краю полки. Подхватить его не успеваю, поэтому он падает на пол, пару раз подскакивает и весело катится под шкаф.

Блин! Воровато оглядываюсь. Видел ли кто-нибудь мой косяк?

В лаборатории по-прежнему пусто, только в коридоре раздаются чьи-то голоса.

Отступаю в сторону, дескать, а я тут вообще не при чем. Делаю пару шагов и останавливаюсь. В груди шевелится совесть. Может этот шарик кому-то дорог, как память? Память о без вести пропавшей прабабушке, чемпионки мира по теннису? А тут я его в первый же день взяла и заиграла.

Обреченно вздыхая, возвращаюсь обратно. Сгибаюсь в три погибели, пытаясь увидеть этот несчастный шарик.

Не получается. Опять вздохнув, опускаюсь на колени, и, придерживая волосы, чтобы по полу не трепались, нагибаюсь к просвету между полом и шкафом.

Ну, конечно же, конечно! Он в самом дальнем углу.

Выпрямляю спину, присаживаясь на свои пятки, и смотрю по сторонам. Мне бы штучку какую-нибудь. Длинную, тонкую, чтобы выкатить его оттуда. Взгляд падает на метровую деревянную линейку, лежащую на соседнем столе. То, что надо.

Снова принимаю колено-локтевую позу и, высунув язык от усердия, шебаршу линейкой под шкафом.

Я спасу тебя, чемпионский мячик такой-то бабушки!

Подцепила, толкнула и вуаля. Он выкатился, вытащив за собой целый клок пыли.

Причем бодро так выкатился, торопливо, явно намереваясь, закатится под стоящий рядом лабораторный стол.

Э, нет! Так дело не пойдет! Откинув линейку, торопливо перебираю руками следом за ним, вытягиваясь вперед, и в последний момент успеваю его схватить.

Победа!

— Отличный вид! — как гром среди ясного неба раздается сзади голос, который я ни с кем не спутаю,

Тело словно парализовало от неожиданности. Сконфуженно сморщившись, медленно оборачиваюсь, и бросаю отчаянный взгляд через плечо.

Краев.

***

Стоит, привалившись плечом к стеллажу с книгами, и заправив большие пальцы рук в карманы, смотрит на меня исподлобья.

Представляю, как со стороны выгляжу. Позирую, вся такая красивая, рачком, по-собачьи. Спину прогнула, зад оттопырила. Звезда! Ладно, хоть не в платье.

Тут же краснею до кончиков волос и, пытаясь скрыть смущение, торопливо поднимаюсь на ноги. Отряхиваю колени, вытираю вспотевшие ладони.

— Что ты тут делаешь? — голос звучит недружелюбно.

Прячусь за грубостью, пытаясь прикрыть смущение, а еще стремясь погасить какую-то непонятную отчаянную радость, пробивающуюся в груди.

— То же, что и ты, — отвечает, пожимая плечами.

— Хочешь сказать, что тоже в аспирантуре? — удивленно смотрю на него, невольно отмечая, впитывая каждую черточку.

— Ты чем слушала? — с усмешкой отталкивается плечом от стеллажа и подходит ближе, — мы в субботу это обсуждали.

Чем я слушала? Не знаю. Возможно, тем самым местом, на котором сидела.

Я вообще ничего из субботних разговоров не помню. Единственное, что отложилось в памяти это его запах, и тихое «мне нравится, как ты произносишь мое имя». И взгляд, которым он скользил по моему лицу.

В горле опять пересыхает. Сердце бьется как сумасшедшее, вынуждая отступать от него. Миша протягивает руку и снимает, повисшую на волосах пылинку, а у меня волна дрожи пробегает от одной мысли, что он прикоснется ко мне. И такая же волна разочарования, когда этого не происходит.

— Ладно, — пару раз кашлянув, прочитаю осипшее горло, — тогда ставим вопрос по-другому. Чем обязана вашему вниманию?

— Кто-то весьма неожиданно ушел, не попрощавшись с именинником, — прямой взгляд, вынуждающий трепетать каждую клеточку.

— Думаю, именинник не очень расстроился, — выдавливаю из себя улыбку, — ведь там было целое море гостей.

— У нас остался незавершенный разговор.

— Что-то не припомню, — осторожно обхожу его, стараясь не показать своего состояния.

Миша разворачивается следом за мной:

— Давай сходим куда-нибудь, выпьем кофе.

— Тебе не кажется это слишком…

— Слишком? Вот если бы я, насмотревшись на твои пируэты на полу, начал бы к тебе приставать, — делает еще шаг в моем направлении, и я невольно задерживаю дыхание, от странного будоражащего предвкушения, — То да, это было бы слишком. А так, я всего лишь приглашаю тебя на чашечку кофе.

Наглец!

— Я подумаю над твоим предложением, когда будет свободное время! — натянуто произношу, хватаю сумочку и раскрыв ее, делаю вид, будто что-то ищу. На самом деле просто бесполезно перекладываю добро из одного кармашка в другой.

— Злат… — подходит ближе, и мне кажется, что слышу, как бьется его сердце. В животе свертывается приятный теплый ком, заставляя глубже дышать, закусывая губы.

Его фраза так и осталась неоконченной, потому что в лабораторию заскочила Анюта. Увидев Михаила, она удивленно замерла, переводя взгляд то на него, то на меня.

— Вот это встреча, — улыбается, но в глазах по-прежнему подозрительный блеск, — не помешала?

— Нет! — откликаюсь, наверное, слишком поспешно, потому что Миша еле заметно улыбается и, одарив напоследок насмешливым взглядом, идет к выходу.

— Я уже ухожу, — проходя мимо Ани, указывает ей пальцем на грудь. Сестра опускает взгляд и тут же расплачивается за наивность саечкой.

— Краев! — пищит, отмахиваясь от него.

— Все, меня нет, — эта наглая морда, разведя руки, пятится спиной к выходу.

Наши взгляды снова пересекаются. И по спине пробегает холодок, тут же сменяясь огненным цунами, когда он многообещающе подмигивает, после чего удаляется из лаборатории.

Эх, е-мое, да у меня колени трясутся, и в груди гудит от волнения!

***

Аня недовольно смотрит ему в след, а потом разворачивается ко мне.

— Что он здесь делал?

Жму плечами, ничего не отвечая на ее вопрос. Анюта хмурится:

— Так, Злата, я не поняла! К тебе Краев клинья что ли подбивает?!

— Он просто пригласил меня на чашечку кофе, — пытаюсь говорить беспечно, а у самой голос дрожит.

— Золотце мое, это и называется — подбивать клинья, — тоном строгой учительницы поясняет сестра.

Знаю я, как это называется, можешь не утруждаться. И я не из тех, кто уши развешивает, стоит только получить ласковое словечко и нежный взгляд, но, черт возьми, это было приятно! И я почти жалею, что она появилась в неподходящий момент.

— Пойдем домой, — одеваюсь, подхватываю сумочку, и тащу ее к выходу.

— Ты мне разговор не переводи! Что у вас с Мишкой?

— Ничего. Совершенно ничего, — уверенно отвечаю и невольно про себя добавляю «пока ничего».

Сестра не верит. Идет рядом бубнит что-то.

— Нюш, ты лучше вместо того, чтобы ворчать, рассказала бы, стоит или нет с ним связываться?

— А что, есть такие планы?

— Пока не знаю, — пожимаю плечами.

— Понравился?

— Может быть, — отвечаю уклончиво, мнусь, потом все-таки признаюсь, —