Спас меня небольшой камень или выбоина: карету заметно тряхнуло, сбивая верный прицел. Почти у самого лица громыхнуло, обдав кислым запахом сгоревшего пороха и отбрасывая назад.

«Цел как будто, – пронеслось в голове. – Тольку щеку опалило».

Кучер зло ощерился, доставая второй пистолет. Ну уж нет, ведь второй раз он и попасть может!

Я с потягом ударил его по правой руке, промахнулся, но все равно вышло здорово: клинок шпаги попал по левому плечу, перерубив ключицу. Уже рефлекторно он нажал на спуск, угодив в одну из лошадей, запряженных в карету. Этим все и закончилось.

Бедная лошадка рухнула, резко затормозив бег остальных. Возница, не удержавшись, полетел вперед, на дышло упряжи, а уж затем на землю.

Карета остановилась, и я извлек из-под нее стрелка, потянув его за ноги. Разбойник был без сознания, крепко приложившись по дороге к земле головой. Это хорошо, живой ты нам дороже, языком будешь.

Связав бандиту руки его собственным поясом, я открыл дверцу кареты. Первое, что увидел, было направленное мне в лицо дуло небольшого дорожного пистолета – такого, знаете, со складывающимся спусковым крючком. И потом – бледное лицо девушки, державшей пистолет дрожащими руками. Ну на поцелуй я и рассчитывал. Слава богу, что все обошлось и она смогла удержаться от выстрела.

Кстати, спасенная мною девушка оказалась весьма недурна собой, прямо по закону жанра.

– Леди, поверьте, все уже закончилось, – обратился я к ней. – Вам больше ничего не угрожает. Слово дворянина. Вы ведь из рода Вандереров?

Герб на карете принадлежал Вандерерам, роду древнему и достаточно влиятельному. Вообще, геральдике местная знать придавала огромное значение. Какой-нибудь захудалый дворянин из окраинной провинции мог быть полным невежей абсолютно во всем, но что касается геральдики… Любой из них мог часами рассуждать о своих и чужих родословных, гербах, степенях родства et cetera.

Мне в свое время удалось вдолбить себе в голову информацию о наиболее известных и значимых семействах. Десятка полтора, не более, хотя только в Империи их насчитывалось не менее двух сотен. Но как раз Вандереры входили в список известных мне родов. Вспомнилось даже что-то об их притязаниях на трон.

Вместо ответа она присела на порог кареты и горько разрыдалась. Обычно женские слезы не вызывают во мне жалости, но сейчас был совсем не тот случай.

Я пристроился рядом и обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом мне в грудь и продолжила свое мокрое дело. Через некоторое время до нее наконец что-то дошло – и она резко отстранилась.

– Кто вы, сударь? – спросила она, с опаской всматриваясь в мое лицо.

Заодно уж представлюсь и вам:

– Барон Артуа де Койн, миледи, к вашим услугам.

А что? Имя как имя, по-моему, вполне прилично звучит. Я его сам и придумал, когда получал это самое дворянство. Мое земное имя тут не каждый герольд выговорит, даже если по слогам. Дворянские же сословия вполне соответствуют земным, здесь вообще очень много общего.

Но об этом потом, сейчас нужно решать, что делать дальше.

– Элоиза Вандерер, дочь герцога Вандерера, – представилась девушка, забавно склонив голову набок. – Вы точно не принадлежите к числу этих негодяев?

Спросила так, будто я могу принадлежать к числу других негодяев.

– Успокойтесь, леди. Теперь все будет хорошо, уверяю вас. Успокойтесь и постарайтесь объяснить, что здесь произошло.

«Умно-то как, – пронеслось в голове. – Ты же сам знаешь об этом больше нее, практически на глазах все произошло. Лучше давай поторапливайся, – возможно, у них сообщники есть».

Так и не пришедшего в себя разбойника я затащил в карету.

Пусть герцог сам разбирается – то ли это случайное нападение, спровоцированное слишком малым количеством людей в свите, то ли запланированное действие его возможных недоброжелателей. Хотя, если судить по подслушанным мною обрывкам разговора, это заказ… Все равно, пусть герцог сам разбирается.

Девушка наотрез отказалась садиться в карету. Так мы и поехали – я на облучке, вместо кучера, а Элоиза рядом со мной. Девушка еще вздрагивала, вспоминая пережитое. Шум схватки, гибель близких людей, кровь повсюду. Сзади, на подоле ее платья, осталось несколько пятен крови. Хорошо, что она еще не обратила на них внимания, – не обошлось бы без истерики.

Думаю, что выслушивать эротические фантазии того гнилозубого мачо тоже не доставило ей особого удовольствия.

Я вовремя одумался и не стал добиваться от нее подробностей происшедшего события. В этом случае девушке пришлось бы пережить все заново. Вместо этого я постарался отвлечь ее, спрашивая о чем-то не относящемся к делу и рассказывая все, что приходило в голову. Сначала она поглядывала на меня недоуменно, но потом, догадавшись, бросила благодарный взгляд.

Так мы и ехали, пока не достигли имения графа Юлина Стойна, с семейством которого Элоиза оказалась близко знакома. Девушку я передал с рук на руки леди Сауасель, жене Стойна. Самого графа в имении не оказалось, он находился в столице.

Элоиза расплакалась сразу же, как только почувствовала на своих плечах руки графини. Все равно молодец, столько времени держалась и только сейчас расслабилась, почувствовав себя в безопасности.

Сам я отказался от гостеприимства хозяйки, сославшись на страшную спешку. Ворон, всю дорогу бежавший на привязи за каретой, гневно фыркал. Я отвязал его и, откланявшись, покинул поместье.

Вернувшись в Дрондер, я обнаружил среди корреспонденции приглашение в дом графини Эликондер. Это было не первое ее приглашение, и я не проигнорировал ни одного. Леди Мариэль симпатизировала мне, но явно не по той причине, что первым делом приходит в голову. Слегка за пятьдесят, вдова, графиня была мне очень благодарна за то, что однажды я принял самое активное участие в судьбе ее младшего сына…

Как-то раз, еще в самом начале столичной жизни, я возвращался домой довольно поздно и не в самом лучшем настроении. В тот день мне довелось в первый раз побывать на великосветском рауте. Все было великолепно, я познакомился с одной из прелестных дам, присутствующей на вечере. Мы очень мило общались, и разговор уже дошел до того, что нам необходимо сейчас же поехать посмотреть ее прекрасную коллекцию фарфоровых безделушек. Мы также сошлись во мнении, что середина ночи – самое удачное время для этого, и я уже размечтался, что сумею удивить красавицу количеством доселе ей неведомых любовных позиций, когда она срочно покинула вечер. Не знаю, что за записку передал ей слуга, но лицо ее омрачилось, и она спешно уехала.

Моя новая знакомая при расставании вздохнула с таким искренним сожалением, что это послужило для меня легким утешением. Я тоже раскланялся с гостеприимными хозяевами и поехал домой. На подобные мероприятия не принято приходить пешком, поэтому наемный экипаж терпеливо меня дожидался. Когда мы миновали площадь Трех Фонтанов и до моего дома оставалась меньшая часть пути, произошла наша встреча с молодым графом, сыном леди Мариэль.