Я была страшно горда собой. Я выпрямилась и облегченно вздохнула, искренне восхищаясь своей работой. Джейсон немного выждал и сказал свое веское слово.

– Теперь подай мне ножницы Эдварда, и мы продолжим.

На этой стадии моя работа была окончена. Я отложила нож и принялась смотреть, как Джейсон делает остальную работу. Техники морга учатся мастерству постепенно, как обучаются вождению автомобиля. На первом занятии вы не включаете двигатель и не приступаете к параллельной парковке или развороту в узком месте. То же самое касается и аутопсии. Все происходит поэтапно.

После рассечения ребер и удаления грудины наступает очередь извлечения из тела внутренних органов для их раздельного исследования. Есть несколько методов такого извлечения. Первый метод – это так называемый метод Рокитанского, хотя, на самом деле, изобрел этот способ Морис Летюль. При таком способе органы извлекаются из тела единым комплексом. Этим методом мне предстояло пользоваться всю мою профессиональную жизнь, и я очень внимательно наблюдала за действиями Джейсона.

Сначала он ощупал органы свободной рукой, проведя по задней поверхности обоих легких, чтобы убедиться, что там отсутствуют плевральные сращения, намертво прикрепляющие ткань легких к грудной стенке. Такие сращения могут возникать в результате травм или болезней, например, туберкулеза или плеврита. Самый лучший вариант – это когда легкие представляют собой пористые розовые, гладкие и влажные мешки, не приросшие к грудной стенке, а после ревизии (проведения рукой по их задней поверхности) с тихим влажным шлепком ложатся на место. Проверив состояние легких, Джейсон перешел к кишкам, которые он удалил по всей их длине, предварительно проверив их состояние. Удаленные из брюшной полости кишки он отложил для дальнейшего исследования, которое доктор проведет позже, так как в кишках крайне редко гнездятся болезни, являющиеся причиной смерти. Поэтому кишечник, как правило, исследуют в последнюю очередь. После удаления кишок освободилось место в тесной полости тела. После этого Джейсон снова занялся легкими. Пользуясь ножом, он отделил их двумя движениями, отделив от тела двумя длинными разрезами вдоль позвоночного столба с обеих сторон для того, чтобы освободить оба легких. Точно таким же способом он выделил и освободил обе почки с жировыми капсулами из-под желудка и печени через разрезы в диафрагме, перегородке, отделяющей органы грудной клетки от органов брюшной полости. После этого, тем же ножом он ловкими разрезами пересек нижнюю часть трахеи и пищевода, отделив их от гортани и глотки. Потом он одной рукой приподнял над телом легкие и сердце и принялся извлекать их, помогая себе при необходимости ножом, когда извлечение встречало препятствия. Тем же методом он извлек и органы живота, единым массивом с легкими и сердцем. Очень скоро он приподнял весь комплекс органов, с которого стекали капли крови, над телом – сердце, легкие, желудок, селезенку, поджелудочную железу, почки и печень. Всю эту массу он опустил в огромный никелированный таз, который со звонким скрежетом поставил на металлическую полку – ждать доктора-патологоанатома.

Джейсон, между тем, перешел к мочевому пузырю, который пока оставался на месте, в глубине малого таза. Покойный перед смертью почти ничего не ел и не пил, и, поэтому пузырь был мал и пуст, напоминая внешним видом сдувшийся желтый воздушный шарик. Джейсон извлек его из тела и протянул мне, чтобы я положила его на прозекторский стол. Я не знала, как следует по «правилам этикета» брать мочевой пузырь, и опасливо взяла его, зажав между большим и указательным пальцами правой руки – так мамаши брезгливо берут в руку грязные носки сыновей-подростков.

Теперь Джейсон перешел к вскрытию головы. В этот момент приехал на своем темно-бордовом «вольво» доктор Колин Джеймсон. Сквозь замерзшее окно прозекторской мы видели, как он поставил машину на крошечной парковке во дворе морга. Через морозные разводы машина патологоанатома выглядела, как мазок запекшейся крови. Мы всегда думали о причинах такого выбора – «вольво» считаются самыми безопасными в мире машинами, и, на самом деле, являются таковыми. Был ли случайным такой выбор? Вероятно, вскрытие множества жертв автомобильных аварий вызвало у доктора Джеймсона своеобразную паранойю, и он решил подстраховаться. Оставив Джейсона заниматься головой, я сняла перчатки и маску, и пошла открывать дверь. Морг занимал крошечное помещение, и мне не потребовалось много времени. Не прошло и минуты, как я вышла в холл, как раз в тот момент, когда раздался звонок. Я встретила доктора Джеймсона на случай, если ему захочется выпить чашку кофе перед тем, как приступить к работе.

В морге незадолго до этого сделали ремонт, и, поэтому при небольших размерах он стал достаточно современным учреждением. В секционном зале было два прозекторских стола. Позднее я познакомилась с учреждениями, в которых таких столов было три, четыре, и даже шесть, не считая столов для вскрытия младенцев. Холодильники были двусторонними, то есть были установлены как разделительные стены в середине помещения. Умершие лежали головами к девственно белым дверям холодильников, к «грязной» или «красной» стороне, откуда я утром извлекла тело, с которым мы теперь работали. Другая сторона холодильника называлась «переходной» или «оранжевой». С этой стороны покойников загружали в холодильник. Первое, что видит человек, открывая дверь холодильника с этой стороны – это ноги покойников, на которых, вопреки расхожему мнению, нет никаких бирок. Мы не метим покойников, как багаж в аэропорту. Помимо этого, в этом помещении бывает только персонал – родственники и друзья сюда не допускаются. Кроме того, есть небольшой кабинет персонала, кабинет врача, маленький зал ожидания и комната для опознавания, отделенная от зала ожидания занавеской, которую задергивают, когда к умершему подходят самые близкие родственники, чтобы опознать тело.

В Великобритании большая часть моргов выглядит сходным образом, особенно если они были построены в одно время. Такие местные морги, как наш, были построены в пятидесятые и шестидесятые годы. Снаружи они выглядели очень скромно и непритязательно – угловатые небольшие здания из красного кирпича. Но это были отнюдь не первые морги. Согласно статье Пэм Фишер, озаглавленной «Дома мертвых: строительство моргов в Лондоне в 1843–1889 годах» (захватывающее, на мой взгляд, чтение), потребность в местах хранения трупов недавно умерших возникла к середине девятнадцатого века. В то время население Лондона начало стремительно расти, и многие семьи ютились в одной комнате, поэтому когда член семьи умирал, его разлагающееся тело оставалось в жилом помещении до самого погребения. Тело было больше негде держать. Иногда время пребывания покойника в доме затягивалось на недели, особенно если бедная семья не могла сразу наскрести деньги на похороны. Все были, не