Энн застыла на пороге, обхватив лицо руками, и ей казалось, что сердце ее билось прямо в горле. Перед ней была картина, которую она видела, быть может, единственный раз в жизни.

Очевидно, каким-то таинственным образом лупа все же появилась в темных небесах над землей, освещая место под названием Крэгмур, потому что не могло быть никакого другого объяснения этому фантастическому серебряному свету, разлитому по всей комнате. Даже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы увидеть, что буквально все — и кровать с пологом на четырех столбиках, и туалетный столик, и кресла, и стены, и зеркала — все было окружено мертвенно-серым сиянием, словно какой-то сказочный волшебник или призрак с волшебной палочкой прошелся по комнате и, прикоснувшись ею ко всем этим предметам, украсил их блестками. Даже оба ее чемодана, аккуратно сложенные на полу в центре комнаты, казалось, светились, мерцая и подрагивая, словно блуждающий огонек на болотах. Этот вид — такой магический и даже пугающий — заставил Энн резко повернуться, чтобы убежать прочь из этой ужасной комнаты, но, как только она обернулась, раздался щелчок замка двери, захлопнувшейся то ли от случайного порыва ветра, то ли кто-то в коридоре подошел и тихонько потянул за ручку. Преисполненная ужаса, она стояла, прижавшись спиной к двери, загипнотизированная ошеломляющим зрелищем, открывшимся перед ней и ощущая себя то ли на небесах, то ли в преисподней — в зависимости от того, как на это посмотреть.

Отблески и мерцание серебристого света, казалось, делали все вокруг совершенно нереальным; впечатление было гораздо сильнее, чем во время обычных фокусов с оптическими иллюзиями. Словно это была некая лунная комната, и в ее диком великолепии было нечто-то такое, отчего переставало биться сердце, охватывал страх и кровь стыла в жилах. Даже полная луна, хотя и сильная, не могла бы создать подобного эффекта. Какая-то неземная дымка струилась вокруг каждого предмета, как бы омывая его изумительным светом.

У Энн больше не было сил смотреть на это.

Словно слепая, умирая от страха, она стала на ощупь искать выключатель, нажала на него и снова прищурилась.

И случилось чудо.

Серебро, мерцание лунного света, игравшего, словно драгоценные камни, мгновенно сменились абсолютно осязаемой, по-домашнему уютной старомодной обстановкой с деревянной мебелью, деревом же отделанными полом, потолком и стенами комнаты. Высокая, невероятно широкая латунная кровать с пологом на четырех столбиках не казалась чем-то необычным, так же как и фаянсовый кувшин и стакан для воды, торжественно стоявшие на ночном столике у левого угла кровати. Энн Фэннер глубоко вздохнула, обошла свой аккуратно поставленный туристический багаж и направилась к двустворчатому окну, на котором висели до смешного тонкие и прозрачные занавески. В волнении она стала всматриваться в небо.

Луны на небе не было.

Только темнота и бегущие облака — хмурая, отвратительная погода. Может быть, даже буря. По правде говоря, сейчас Энн едва ли была способна оценить окружающий ландшафт и панораму Крэгхолда.

За окном — только темнота и толстая стена деревьев. «Кипарисы, — подумала Энн, вспомнив брошюру о Крэгмуре, — древние кипарисы с искривленными стволами; некоторые из них росли еще в прошлом веке, во время Гражданской войны и все такое…» Она встряхнула головой, чтобы прийти в себя. Наверное, она устала, слишком устала, и такая резкая смена освещения подействовала на нее. Такое ведь случается, правда? Наши глаза то и дело обманывают нас, особенно когда голова отказывается работать, как это случилось с ней сейчас. Однако Энн никак не могла отделаться от назойливой мысли, что лупы на небе не было вообще.

Прямо как в первой строке песенки, популярной несколько лет назад: «На небе вовсе нет лупы»…

Как бы глупо это ни было, Энн все же не решилась снова выключить свет, чтобы проверить свои предположения. Она была слишком расстроенной и уставшей, чтобы забавляться подобными играми. А тут еще этот проклятый Картрет с его вкрадчивыми манерами! У него какой-то совершенно нездешний вид. И шарм. Он похож на человека Старого Света. А этот маленький старикашка Вентворт, появляющийся и исчезающий, словно призрак, — как ему, черт побери, удается сновать повсюду, оставаясь невидимым и неслышимым? Ну прямо настоящий маленький помощник Санта-Клауса! Вот тебе и Крэгхолд-Xayc!

При всем при том это вовсе не значит, что все старые замки таковы. Особенность этого была в том, что здесь, безусловно, не было уныло. Далеко не уныло.

Скорее, было ощущение, что ты постоянно движешься куда-то назад, в прошлое. Однако слово «живописно» тоже не подошло бы.

Да, здорово она опростоволосилась с этим лунным светом, серебряным блеском и… Вдруг у нее снова перехватило дыхание от того, что она почувствовала легкий, почти неуловимый запах чего-то. В полном отчаянии, Энн невольно переводила испуганный взгляд по комнате, пытаясь отыскать какой-то темный угол или углубление. Она была почти уверена, что если что-то там увидит — ну хотя бы что-нибудь! — то закричит во всю силу своих легких, не важно, побеспокоит она кого-то своим криком или даже разбудит.

Наконец она это увидела.

Совершенно ошарашенная, она все же не закричала. Да и как можно? Это же все вездесущий Вентворт. Наверное, он появился и тут же исчез — быстро, словно вор в ночи.

О господи, все это было так нелепо — словно в «Алисе в Стране чудес».

На круглом приставном столике, изогнутая резная ножка которого была выточена в виде грифона или какой-то другой фантастической фигуры, стоял чайник цвета какао и рядом с ним — такая же чашка и столовое серебро.

Сквозь истерический смех, который вырвался у нее от страха, Энн все же разглядела струйки горячего пара, спиралями поднимавшиеся из изогнутого носика чайника.

Ее ждал чай.

Чай, обещанный Картретом.

Всю ночь Энн так и не смогла уснуть. Как ни старалась.

При всей усталости тела и души Энн Фэннер просто не смогла отдаться на милость сна. Она заставила себя отбросить прочь мысли о фантастическом серебряном лунном свете, который видела в своем номере. Человеческий мозг так устроен: он не верит тому, чему не может найти объяснение. Все, что находится за гранью непреложных законов истины и веры, объявляется несостоятельным, то есть отбрасывается, словно этого не было, никогда не было. Это был всего лишь мираж, результат нарушения пищеварения и тому подобное.

Укрепив себя такой женской логикой, тщательно заперев дверь изнутри на задвижку и оставив включенным свет, Энн быстро приготовилась ко сну. Все это она проделала совершенно привычно, не задумываясь, что устраняло дальнейшие случайности и пугающие мысли о вещах, которые ей уже довелось увидеть, а также о загадочном Картрете, да и о самом Крэгхолд-Хаус. Завтра утром будет достаточно времени, чтобы как следует развесить вещи в огромном стенном шкафу, что слева от старомодного туалетного столика с трельяжем.