Выше я писал о природной скудости эмоций, но это касалось только государственного служения, которое Николай считал своим тяжким крестом. В частной жизни это был человек отзывчивый и любящий. Сергей Витте пишет: «…Отличительные черты Николая II заключаются в том, что он человек очень добрый и чрезвычайно воспитанный. Я могу сказать, что я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император». Письма, которые государь отправлял жене, полны любви и нежности.

Но на фоне гигантских событий, за которые несет историческую ответственность этот прекрасный семьянин, нас должны интересовать не его приватные, а его государственные качества. Вернее сказать, важность имеют не сами свойства этого характера, а то, как они отражались на управлении страной.

Уже говорилось, что в самые критические моменты царь уповал не на разум, а на веру. Иногда это выливалось в катастрофические последствия.

Преданная любовь к супруге и детям, бывало, оказывала решающее влияние на политический курс – это тоже огромный недостаток для правителя. Заботы «малого мира», мира человеческих отношений, не могут быть для главы государства существенней интересов Большого Мира, которому он служит, – а если всё же перевешивают, для страны это беда.

Во вред делу шла и внутренняя неуверенность, вследствие чего царь, с одной стороны, все время попадал в зависимость от напористых, деятельных министров, а с другой – через некоторое время начинал этим тяготиться и проникался неприязнью к тем, кто на него давил. Проблема в том, что дееспособные администраторы, сделавшие карьеру за счет своей энергии и способностей, часто бывают чересчур настойчивы – потому что твердо знают, чего хотят, и умеют этого добиваться. Чем дольше Николай находился у власти, тем хуже он выносил людей подобного типа. На последнем этапе царствования, самом проблемном, он терпел подле себя только покладистых помощников. Ему с ними было легче. Стране – тяжелее.

Император очень старался входить сам во все дела, но, во-первых, не обладал для этого нужными талантами, а во-вторых, при объеме и запутанности возникающих вопросов это было в принципе невозможно. Никому не доверяя, подозревая каждого в каких-то задних мыслях и тайных намерениях, Николай долгое время обходился без собственной канцелярии и даже не держал личного секретаря. Он гордился тем, что отлично ориентируется в поступающих бумагах, корпел над ними с утра до вечера, но мало что успевал и нередко упускал важное.

П.Н. Дурново

Несчастливой для верховного правителя чертой была и прославленная мягкость Николая. По выражению уже поминавшегося министра Святополк-Мирского, царь «ускользает от всего неприятного». Ему было трудно сказать сотруднику, что тот уволен от должности, или просто сказать «нет». Деликатность – прекрасное свойство, но не в управлении государством. Из-за того, что Николай Александрович не любил себя расстраивать, постоянно возникали двусмысленные ситуации, недоразумения и проволочки, а за царем укрепилась репутация человека фальшивого и ненадежного, способного пойти на попятный и нарушить данное слово. Это очень серьезный минус для главы государства.

«Мне как участнику и близкому свидетелю всего происшедшего, ясно как Божий день, что Император Николай II, вступивши на престол совсем неожиданно, представляя собою человека доброго, далеко не глупого, но не глубокого, слабовольного… не был создан, чтобы быть императором вообще, а неограниченным императором такой империи, как Россия, в особенности», – писал Витте, когда до краха самодержавия было еще далеко.

Повторю еще раз, что в начале XX века никто не был бы хорош в качестве неограниченного правителя России, а уж Николай Александрович Романов с его неблестящими дарованиями тем более. И все же упрек в слабоволии, брошенный Сергеем Витте, несправедлив. Уступая внешнему давлению в вопросах второстепенных, царь упорно не сдавал главной позиции: самодержавной власти. В феврале семнадцатого года, когда все его бросят и предадут, самодержец будет держаться сам – до последнего. В конце концов он останется один, как капитан на мостике тонущего корабля, с которого сбежала вся команда. Вряд ли такого человека можно назвать слабовольным или малодушным.

Влиятельные люди

Во главе властной вертикали находился человек, не способный самостоятельно разработать стратегию и тем более тактику государственной политики. При этом ему было недостаточно просто царствовать, он желал править и весьма ревниво оберегал эту прерогативу. В результате получалось, что царь принимал все решения, но постоянно находился под влиянием своего непосредственного окружения. Иногда появлялись сильные фигуры, на время подчинявшие монарха своему доминирующему воздействию, но чаще давление было сразу с нескольких сторон. Из-за этого всё царствование выглядит каким-то зигзагообразным, поворачивает то вправо, то влево – подчас чуть ли не в ежедневном режиме, как это происходило в 1905 году.

На раннем этапе, когда молодой император был психологически раздавлен свалившейся на него непосильной ношей, он ничего менять не стал. Лидировали те же персоны, что при Александре III: синодальный обер-прокурор Победоносцев и министр финансов Витте (министерство финансов тогда управляло и всей экономикой).