белого дыма и обернулся к своему зятю. — Что с его подругой?

— Невестой? — уточнил Симонов.

— Невестой, да.

— Девочка играет в свою игру.

— Это я и без тебя понял. Думал, ты мне что-то умное скажешь. Аналитическое, в твоём духе.

— Она умна, хитра, осторожна, хорошо воспитана, образована и очень красива… И очень хорошая актриса.

— Ладно. Спрошу по-другому. Кто её отец, ты узнал?

— Антон Павлович Мамонтов.

— Мамонтов… Мамонтов… Мамонтов… — Гордеев замер с занесённой сигарой у рта. — Погоди! Тот самый Мамонтов?

— Угу. Доктор психологии, светило науки. Очень богатый и влиятельный человек. Был когда-то. Сейчас там лишь крохи былого величия. Хотя, свадьба его дочери с твоим сыном значительно поднимет его рейтинг и откроет новые возможности.

— А куда он пропал и что с ним стало? Одно время все газеты только о нём и писали, а потом я как-то потерял его из вида.

— Все потеряли, — хмыкнул Симонов. — Да там мутная история на самом деле. Жена изменила ему и, насколько мне известно, не раз. И не два. Пока он был слишком занят карьерой и заботой о семье, кто-то заботился о его жене. После того, как всё вскрылось, он пустился во все тяжкие. Проиграл всё состояние, потерял должность, долго и много пил, затем попал в аварию и укокошил человека. Дело замяли, но связывать с нестабильным индивидом никто больше не желает. Ходили слухи, что он и жену свою прибил — она пропала с концами. Но полиция не смогла найти тело. А нет тела — нет дела.

— Хм… А он мог специально подложить дочь под моего сына?

— Конечно! Это в его духе. Я проверил — её перевели в Академию по чьей-то настойчивой просьбе. Всё это не просто так.

— Понятно… — Гордеев довольно улыбнулся. — Это даже будет интересно. Ну что ж, поиграем.

— Поосторожнее с Алексеем, он затаил на тебя обиду. Парнишка может всадить тебе нож в спину, в метафорическом смысле, конечно, и не поморщится.

— Это я знаю. Нужно как-то придумать, как заставить его верить в то, что семья — это святое.

— Это будет сложно, после стольких-то лет. Он жил вне семьи дольше, чем в семье.

— Никто не говорил, что это будет легко, — фыркнул Гордеев. — Передай Лизке, пусть присмотрит за ним и войдёт к нему в доверие. Она умеет ладить с парнями.

— Передам, — кивнул Симонов, — но этого будет мало. Подружись с ним сам, для начала. Поговори, пообщайся, проведи время вместе. Тем более, как раз выпал подходящий случай — подготовка к свадьбе.

— Да что вы все, сговорились, что ли?! Ладно, проведу я с ним пару дней. Свожу в кино, в ресторан. Поиграю в доброго и заботливого отца…

Глава 2

За год до воссоединения семьи Гордеевых

— Михаил Сергеевич, вы первый, кому мы это демонстрируем, — деловым тоном, в котором всё же проскальзывали заискивающие, льстивые нотки, произнес высокий черноволосый мужчина в белом халате.

— С чего такая щедрость? — Гордеев задумчиво поднял бровь, не отрывая взгляда от медицинского монитора, демонстрирующего жизненные показатели человека, лежащего на кушетке.

— Вы… — мужчина в халате замялся. — У вас есть возможность поддержать наш проект. Мы реалисты, у вас этих возможностей гораздо больше, чем у других. У вас есть связи, опыт и очень хорошее чутьё.

— И деньги, — добавила стоящая рядом с отцом Лиза.

— И деньги, конечно, — не стал спорить мужчина. — Ну что, приступаем?

— Приступайте, — кивнул Гордеев и сосредоточился на двух больничных кушетках за стеклом.

На одной лежала молоденькая девушка лет двадцати, симпатичная, хоть и исхудавшая, с торчащими рёбрами, но всё ещё пышной красивой грудью. На этом её красота заканчивалась, стоило присмотреться внимательнее, и в глаза сразу бросалась её ущербность — на руках заметны следы многочисленных уколов, волосы давно не крашены, обгрызенные ногти на пальцах, синяки под глазами, словно девушка махнула на себя рукой и перестала следить за своей внешностью. Для наркоманов со стажем — это норма.

А вот на другой кушетке лежала её полная противоположность — седая старуха. Дряхлое и рыхлое сморщенное тело, обвисшие груди, словно две тряпочки, старческие пятна, синие прожилки под тонкой, словно пергамент, кожей, дорогой маникюр и следы многочисленных косметических операций, призванных сберечь остатки молодости.

— Через час она будет в новой оболочке, — кивнул мужчина в белом халате в сторону старухи. — Подождём в комнате отдыха, или…

— Здесь, — закончил за него Гордеев. — Хочу видеть всё от начала и до конца.

— Я не собираюсь вас обманывать, Михаил Сергеевич, — хмыкнул мужчина и заискивающе улыбнулся. — Я прекрасно знаю вас и вашу репутацию, и что мне грозит в случае обмана. Мне дорога моя жизнь.

— Я знаю. Мне просто интересно, — скривился Гордеев, которого немного раздражала болтовня этого скользкого типа.

— А разум девушки перенесёте в тело старухи? — задумчиво поинтересовалась Лиза, так же, как и отец, внимательно наблюдая из-за стекла за процессом.

— Нет. Зачем? — мужчина пожал плечами. — Это слишком сложная процедура, да и записывать разум на старую болванку тот ещё геморрой. Старые мозги не такие пластичные — в основном, получаются дебилы. Так что проще утилизировать.

— Так девчонка умрёт? — Лиза удивлённо повернулась к собеседнику.

— Ну… — замялся тот. — Её разум — да. А в целом, формально, умрёт только старуха, но она подписала все бумаги об эвтаназии. У нас всё легально.

— Софистика! — фыркнула дочь Гордеева. — Разум девушки умрёт, а разум старухи будет жить.

— Ну и что? Она и так бы сдохла через пару лет. Её нашли в реабилитационном центре для наркоманов. Привели в порядок и вуаля. Теперь она послужит высшим целям.

— Высшим целям — это вам?

— Именно. И вам, если мы сумеем договориться. И вашему отцу, и вашей семье.

— И сколько бабка отдала за эту процедуру? — прервал разгорающийся спор Гордеев.

— Два миллиона, — моментально ответил хозяин лаборатории, словно ожидал этого вопроса. — Можно было выкатить ценник раз в десять выше, но, с другой стороны, мы бы сделали это и бесплатно, только чтобы продемонстрировать вам весь процесс, Михаил Сергеевич.

— Неплохо. Бабка продала семейные драгоценности или свою старенькую квартирку?

— Нет… Это Анастасия Воронина. Вы её не узнали?

— Актриса? Нет, не узнал. Хотя, действительно, похожа. И как она хочет легализовать новое тело?

— Она удочерила девушку неделю назад, — усмехнулся мужчина. — Всё до банального просто.

— Да уж. Пока единичный случай, это просто, — покачал головой Гордеев. — А когда это станет на конвейер?

— Этот продукт не будет массовым, только для избранных. Вы же это